Лишь бы она меня хотела слушать.
Ужель сочла Аврелия, что к ней
Я холоднее стал, чем до женитьбы,
Когда, ища ее руки и в дом
Решив ее ввести хозяйкой полной,
Я устранил жену и сына? Нет,
Кто так начнет, тот должен кончить большим,
А кто назад вернется с полпути,
Тому и в путь не стоило идти.
Знай, я придумал, как тебя возвысить,
Как отплатить за ту любовь, с которой
Ты, принеся мне в дар свое богатство,
Спасла меня, когда я шел ко дну,
И не дала корабль моей судьбы
Житейской буре потопить. За это
Он Орестиллу вознесет до звезд,
Едва лишь забурлит поток событий
И гребни волн взметнутся к небесам.
Но пусть моя любовь во всем, как я,
Себя ведет. Ведь я имею дело
Со многими и разными людьми.
Иных беру я лестью. Так, Лентулу
Я голову вскружил, твердя ему,
Что знатный род Корнелиев, к которым
Принадлежит он, высшей власти в Риме
Добиться должен трижды; что об этом
Написано в одной из книг Сивиллы[14].
Я авгурам дал денег, и они,
Истолковав, как я велел им, запись,
Уверили его, что он вослед
За Цинною и Суллой будет третьим[15].
В Цетеге же надменном похвалами
Я так отвагу подогрел, что стала
Она опасным ядом безрассудства,
Что он готов вступить с богами в бой,
Обняться с молнией и у циклопов[16],
Ее кующих, вырвать их орудья.
Мне стоит только знак подать, и он
Пойдет на все. В других я распаляй
Их злобу против Рима за обиды,
Которые им нанесла отчизна.
Так, вышеназванный Лентул и Курий
Подверглись исключенью из сената[17]
И ныне жаждут отомстить жестоко
И смыть бесчестье со своих имен.
Иным, обыкновенным честолюбцам
Автронию и Леке, Варгунтею
И Бестии, мечта которых - стать
Наместниками областей далеких,
Я обещанья щедро раздаю.
Иных, кого ко мне толкает алчность,
Как многих праздных ветеранов Суллы,
Как многих римских нобилей[18], именье
Отцовское спустивших и увязших
Так глубоко в долгах, что головы
За золото они не пожалеют,
Мы временно возьмем на содержанье
И в нашем доме приютим, равно как
Всех тех, кто грешен иль грешить намерен,
Кого закон преследует иль просто
Страшит. Такие люди и без нас
Для мятежа давно уже созрели.
Иных, тех ветреников, для которых
Вся жизнь - в собаках, лошадях и шлюхах,
Мы развлеченьями прельстим. Но знай,
Что раз они для нас рискуют жизнью,
То и для них должны мы поступиться
Достоинством своим. Ты, дорогая,
Им двери дома нашего открой
И предоставь широкий выбор женщин,
А мальчиков уж я добуду сам.
Будь ласкова с гостями. Занимай их,
