Литлуит и миссис Литлуит уходят.
Лезерхед. Ну, собирайся, Джоан, я уже давно тебе советую убраться отсюда.
Треш. Ах, болячка задави этого полоумного святошу! Он перепортил половину моего товара. Но главное все-таки, чтобы нас с тобою не нашел первый-то наш покупатель.
Лезерхед. Ну, когда мы переберемся на другое место, ему будет трудненько разыскать нас.
Лезерхед и Треш уходят.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Ярмарка. Палатки, лотки, несколько колодок для арестованных. Входят Коукс, Брисл, Хеггиз и Поучер с Оверду; за ними Требл-Ол.
Требл-Ол. Господа, я ни капельки не сомневаюсь в том, что все вы офицеры.
Брисл. Ну и что же из этого?
Требл-Ол. Я уверен также в том, что все вы - любящие и покорные подданные короля.
Брисл. Покорные, приятель? Мой совет тебе - болтай да с оглядкой. Я Оливер Брисл, не кто-нибудь! Да, ручаюсь тебе, что мы его любящие подданные; но что касается покорности - это уж другое дело, и в настоящий момент это слово не подходит; мы себе цену знаем; и толк в делах знаем. Здесь мы для того, чтобы командовать, сэр, а такие, как вы, - для того, чтобы подчиняться. Вон! Поглядите-ка, один из покорных подданных направляется под арест. Сейчас его тут посадят в колодки; а если ты будешь болтать лишнее, ты составишь ему компанию.
Требл-Ол. Для своей должности вы достаточно умны, это я понимаю.
Брисл. А если понимаешь, сэр, почему ты поднимаешь этот вопрос?
Требл-Ол. Я, простите меня, никаких вопросов не поднимаю. Я только надеюсь, что вы имеете право делать то, что вы делаете. А засим - цветите и размножайтесь! (Уходит.)
Xеггиз. Ну что же вы стали? Ведите его сюда и посадите в колодки.
Оверду подводят ближе. Снова входит Требл-Ол.
Требл-Ол. Если у вас есть приказ судьи Оверду, тогда все в порядке, ибо его приказ - это приказ из приказов, а за все прочие приказы даже вот этой пуговицы не отдам!
Брисл. Весьма возможно, сэр. Только уж позвольте сказать вам, что если вы будете этак разбазаривать свои пуговицы, так у вас к ночи ни одной не останется, хоть я вижу на вас немалый запас их. Лучше поберегите их, а то вам понадобятся булавки, насколько я понимаю это дело.
Требл-Ол уходит.
Оверду (в сторону). Кто этот неизвестный, столь высоко ставящий мои приказы? Он скромен, и суждения его здравы. Какое утешение сознавать, даже в минуты страданий, что добрая жизнь стяжает добрую славу! Мир еще оценит по заслугам то, как я сумел переносить превратности судьбы. Со временем это доставит мне уважение даже врагов, когда они узнают, что я терпел несчастье с благородным спокойствием, узнают, что оно не смогло ни сломить, ни согнуть меня.
