Найтингейл. Легче, легче, Урсула, ты обдерешь себе язык, если будешь так ругаться.
Урсула. Да как же мне надеяться, что он как следует исполняет свое шинкарское дело, коли он ничего не помнит из того, что ему говоришь? Зря я ему доверяю!
Найтингейл уходит.
Ну-ка, сударик, да постарайся же! Набей мне трубку лучшим табаком да прибавь на четверть вот этой травки - белокопытника, чтобы его подкрепить. Я так нажарилась у огня, что хочу потешиться дымком. А за пиво я надбавлю по двадцати шиллингов за бочку разливного и по пятидесяти на каждую сотню бутылок. Я тебя учила, как взбивать его. Когда наливаешь, смотри, чтоб в кружках было побольше пены, бездельник, а как откупориваешь бутылку, хлопни ее по дну да слей первый стакан, и каждый раз пей сам - даже если ты в самом деле пьян; тогда тебе легче их обсчитывать и стыдно не будет. Но главная твоя уловка, балда, должна заключаться в том, чтобы всегда суетиться и второпях убирать недопитые бутылки и кружки, не слушая никаких возражений, и быстренько приносить новые, чтобы успокоить потребителей. Ну, дай-ка мне еще пивца!
Оверду (в сторону). Вот воплощенное беззаконие, огромное, как ее туша! Надо это все записать, все до мельчайших подробностей.
Стук.
Урсула. Посмотри, сударик, кто там. И помни: моя цена пять шиллингов за свинью - самое малое; а если супоросная свинья, так на шесть пенсов больше, а если покупательница сама на сносях и просит свинины - надбавь еще шесть пенсов за это самое.
Оверду. О tempora, о mores! {О времена, о нравы! (Лат.).} За одно то, чтобы раскрыть это беззаконие, стоило поступиться и своим званием, и почтенным положением. Как здесь обдирают несчастных потребителей! Но я доберусь и до нее, и до ее Мункафа и выведу на чистую воду бездну беззаконий. (Подходит к Урсуле.) Простите, пожалуйста, милейшая. Вы - самое жирное, что есть на ярмарке. Вы масляны, как фонарь полицейского, и сияете, как его сапоги. Скажите, достаточно ли добротен ваш эль и достаточно ли крепко ваше пиво? Способны ли они развязать язык и порадовать душу? Пусть ваш прелестный племянник пойдет и принесет.
Урсула. Это что еще за новый пустомеля?
Мункаф. Господи! Разве вы его не узнали? Это ж Артур из Бредли[34], который читает проповеди. Славный учитель, достопочтенный Артур из Бредли! Как вы поживаете? Добро пожаловать. Когда мы услышим вас снова? Устраивайтесь поудобнее да поговорите о чем-нибудь таком... Я ведь был одним из ваших почитателей в свое время.
