Человек-Паук откинул полотнище, заглянул внутрь. Все в пыли. Фотоувеличитель кюветы, пинцеты, красные лампы, посеревшие от времени пачки фотобумаги, пакеты с фотографическими химикатами — все это давно стояло без дела. Человек-Паук давно не фотографировал. Некого. Его специализация — женский портрет, ню, но у него давно не было модели. Но раньше…. Человек-Паук смотрел на стены пещеры, завешанные многочисленными фотографиями. Черно-белые отпечатки под стеклом, разного размера. Фотографии замученных им женщин. Отпечатки смерти. Тщательно задокументированная агония его жертв. Человек-Паук похищал женщин и здесь, в этой пещере, с наслаждением мучил их и насиловал, все тщательно фотографируя на память. Человек-Паук с удовольствием разглядывал свои снимки. Он очень гордился своими фотографиями. У него был, что называется, глаз. Всегда тщательно выверенная композиция, незатасканные ракурсы, игра света и тени — все на месте. В уголке каждой фотографии номер, написанный от руки, номер жертвы. Всего он успел убить семнадцать сучек. Все они были здесь, кроме сучки-номер-один. Ее он убил спонтанно.
Человек-Паук медленно шел вдоль стен, разглядывая фотографии, увитые паутиной. Человек-Паук специально вбивал в стены гвозди, чтобы паучкам было удобно вить свои тенты. Ему очень нравился этот эффект — таинственно мерцающая паутина, поверх изуродованных женских тел. Человек-Паук любил пауков, а пауки любили его. В его пещере их было множество. Человек-Паук пригладил бороду. Воспоминания…. Даже их у него почти не осталось. Время, неумолимо, как абразивный порошок, полирующий линзу, стирало его память, и теперь, когда он смотрел на поблекшие отпечатки прошлого, в его голове не возникало ничего, кроме руки с ножом и кровавых пятен. Человек-Паук почувствовал знакомое шевеление внутри головы, в районе затылка. Он всегда шевелился от этих мыслей. Шевелился. Это максимум. Паучок в его голове давно спал. Поджал лапки, окутал себя коконом, Иногда он не чувствовал его месяцами. И он очень скучал по нему. По тем славным временам когда, они были единым целым и охотились на ночных улицах Воркуйска… Азарт, сладкий запах страха их жертв…. Человек-Паук поймал одного паучка, мелкого, бледного, почти лишенного пигментации. Паучок спокойно сидел на его ладони. Они его не боялись. Человек-Паук вздохнул, и посадил его обратно.
Мало кто любит пауков. Фобия, на уровне генов. А Человеку-Пауку они нравились. С детства. Они завораживали его своим совершенством. Идеальный организм, идеальная машина убийства. В голове его не укладывалось, как, эволюция, этот слепой механизм, могла создать такой шедевр? Как в этих крошечных ганглиях, умещаются сложные расчеты, необходимые при постройке паутины? Как возникли все эти чудеса приспособляемости? Все это видовое разнообразие?
