— Что ж… Дело прошлое. Теперь это не так важно. Важно одно — осуществлено все задуманное.
— А если я сейчас вам скажу, что вы не только потерпели поражение, но и втянули в преступление жену, которая в случае неудачи наших с вами переговоров сядет приблизительно на столько же, на сколько и вы? Вы испытали полный крах, Шкурко. Или, как говорят у вас, депутатов, — кризис, из которого нет выхода.
— Слова…
— Александр Олегович, однажды, когда вы еще жили и творили в Германии, вы попали в автокатастрофу и вам вливали донорскую кровь. Это так?
— Ну и что? — Шкурко задумался, просчитывая минусы этого факта. Не обнаружив их, спросил уже более настойчиво: — Ну и что?!
— Когда вам ее вливали, то, помимо резервного запаса крови, находящегося в больнице, свою кровь предложили дипработники консульства, имеющие такую же группу крови, как и у вас. У вас вторая группа крови. Резус-фактор — отрицательный. Я переговорил с одним из дипломатов, чья кровь сейчас бежит в вас. Не сам, конечно, переговорил, а через его жену. Так получилось, что у меня с ней довольно хорошие отношения…
Шкурко-муж сидел неподвижно, ожидая подвоха. Он не волновался, придерживаясь той точки зрения, что мои слова — не больше, чем «слова».
Но его жена, эта умная женщина, Любовь Витальевна, она поняла все. А поняв, еще крепче вцепилась в своего мужа. Она поняла смысл — в этом я был уверен. Но еще не догадывалась о последствиях. И только ее женское сердце заставляло от чувства приближающейся беды сидеть молча, сжав руки на одежде своего преступного гения и уперевшись в меня ненавидящим взглядом…
— Шальке обращался в одну из наших клиник за помощью. Это было год назад… И там, в свою очередь, выясняли его группу крови. Любовь Витальевна, знаете, когда я этим заинтересовался? Когда узнал из результатов экспертизы, что кровь трупа в подьезде, который вы опознали как своего мужа, имеет третью группу с положительным резус-фактором. Судебный медик не ошибся. Эту же кровь определили врачи клиники год назад. Это — кровь Шальке.
Я посмотрел на свои «командирские».
— У каждого человека в жизни должен быть шанс. Для вас это — покинуть страну и раствориться среди миллионов подобных себе по облику на другом континенте. Для Смыслова это — найти вас. Я дал ему такой шанс, и если он им не воспользуется — это его беда. И вам я даю шанс — вы покинете этот дом сейчас же, если не хотите среди скорбящих друзей увидеть лица торжествующих сотрудников уголовного розыска. Используете вы его или нет — это ваше дело.
