Я тоже.
Схватив его за шиворот еще не снятого костюма, я рывком поднял тело с пола. Дверца металлического шкафа, в которую влетел Олежка, вогнулась внутрь. Зная, что этого все равно мало, я еще два раза ударил его по лицу. Куда-то в лоб и, кажется, опять в нос.
Теперь было либо достаточно, либо много.
Полузащитник «Форт-Норда» и по совместительству — сообщник наемного убийцы Олег Корсун лежал на полу раздевалки с открытым ртом и расплющенным носом.
Окинув взглядом стены комнаты, я подумал, что у уборщицы сегодня хорошего настроения не будет.
Ждать, пока мой друг выспится, времени не было. Я подтащил его за руки к стене и посадил. После пятого хлопка по щеке он начал приходить в себя. Сев на стул рядом с ним, я подождал, пока его взгляд, побродив по стенам, остановится на мне.
Чудо произошло. Он меня увидел.
— Привет, дружок. Это — я ему. А он:
— Сука…
Нехорошо… Смотав с руки бинт, я стал скручивать его в жгут. По бегающим глазам я понял — Олежка догадался, что с ним сейчас будут делать. Но бык на то и бык, чтобы идти только тогда, когда его палкой погонят.
Я подошел к нему и накинул удавку на шею. Честно говоря, мне хотелось довести этот процесс до конца, но задача была иной.
— Говори. — Я натянул бинт.
Олежка решил, что если он схватится за жгут руками, то будет спасен. Опровергая его теорию, я легко перевернул Олежку на живот и сел сверху. Теперь ему стало еще хуже.
— Я сейчас тебя еще раз спрошу, и, если не услышу вразумительной речи, придется тебя задушить. Имею на это полное право. Ты слышишь меня, бык?
— Агалаков…
— Что — Агалаков?
— Он выполнял «заказ»…
— Какой «заказ»? Я или депутат? — Депутат…
— А-я?
— Тебя никто не собирался убивать…
— То есть — мне приснилось, что в меня стреляют?
— Тебя он не должен был убить… Попугать…
— У него получилось. А кому это нужно?
— Не знаю…
Я натянул жгут. Подождав, отпустил.
— Не знаю!.. Отвечаю…
— А кто знает? — Алик… Только он…
— У Агалакова нет машины. Вы катаетесь только на твоей. С кем вы встречаетесь?
— Мужик какой-то. Базарит не по-нашему…
— И что он вам «базарит»?
— Я ничего не знаю. Алик с нами много не разговаривает.
— Не понял! Вы за что «работаете»? За «бабки» или за идею?
— Алик сказал, что после окончания «работы» получим по пять штук баксов.
— А как выглядит «конец работы»?
— Не понял…
— Я тебе говорю: что вы должны сделать до конца? Какой результат будет называться «концом работы»? Молчание. Молчание и судорожное посапывание.
— Горя хочешь? — Я слегка натянул бинт. — Не-ет…
