Хорошие нервы у парня, хорошие. Настоящий спортсмен.
Я уже стал прикидывать, с какой силой бить ему в голову еще ни разу не звучавшим «Панасоником», как где-то неподалеку раздался звук сирены. Не знаю, что там ехало — амбулатория на колесах, пожарные или ГАИ, но Алик повернулся и засеменил к «Тойоте». Он еще не успел захлопнуть за собой дверь, как иномарка резко рванула с места.
Следом вышел и я.
Усаживаясь за руль «потерпевшей», я бросил магнитолу на сиденье рядом и крепко задумался. Было над чем подумать. Если меня никто не подставлял, тогда зачем кому-то желать моей смерти? Зачем за мной следить? Ладно, пора ехать к Барану. От него попозже позвоню Якушеву и назначу встречу.
Положив руку на рычаг переключения передач, я понял, что теперь, выжив после выстрелов киллера, я буду убит артистом ТЮЗа. С рычага исчезла гордость Баранова — набалдашник из красного дерева с золотой эмблемой «ВАЗа»…
Мои маты с оттенком нервозности после всего пережитого возмутили спокойствие двора также, как недавние выстрелы. Где-то надо мной, этаже на третьем, раздались возмущенные крики, и по крыше «копейки» глухо стукнула пустая консервная банка. Не дожидаясь, пока сверху упадет еще что-нибудь, я отъехал от дома.
Если Шкурко отправляется за деньгами в Москву и по возвращении умирает, не успев перешагнуть порог родного дома, то какие из этого можно сделать выводы? «А» — Шкурко не смог достать денег. «Б» — деньги уже переведены на счет клуба, и депутат — лишний свидетель. «В» — Шкурко убит по другой причине. Легко я смогу проверить только пункт «Б». В налоговой полиции у меня работает бывшая любовь — Ирина Глебова. У этой моей бывшей любви сейчас трое детей и муж-маньяк. А что, не маньяк? Трое детей-то в наше время… Ей я позвоню тоже от Барана…
— Ну, ладно, ладно… — примиряюще твердил я, пока Димка с гортанными, как у чайки, нечленораздельными криками делал осмотр своей «копейки». — Ну, поцарапали маленько, стекло выбили, магнитофон вытащили… Я же купил тебе «Панасоник»!
— «Панасоник»… А ручка где?! От рычага! — Тоже украли…
— Мать-перемать… Ой, ма-а-ать… А что это за рыба на крыше, Ломакин?!
— Банку кинули…
— Почему в меня дохлой рыбой не кидает никто?!
— Ты — артист. В тебя положено кидать гнилыми помидорами.
Баранов поорал еще немного, приблизительно столько, сколько я и рассчитывал, и мы поднялись к нему в квартиру. В ней сидели две девицы с глубокомысленным выражением на лицах и курили «Салем» с ментолом. Поскольку Баран курил это же достижение извращения ума человеческого, я сделал вывод, что они из одной группы. Вот эта, что в кресле, наверняка играет бабушку, а вон та, которая держит сигарету, как наркоманка, — Волка…
