Джезару, паше Сен-Жан-д'Акра, который забавлялся тем, что приказывал заживо замуровывать людей в стены своего дворца, чтобы слышать их стоны во время чувственных утех; затем карабин, подаренный в 1806 году паше Янины от имени Наполеона; затем боевой мушкетон короля Карла XII и наконец вызывающая священный трепет сабля Керим-Гирея
[48]. Осажденные испустили боевой клич, встреченный воем осаждающих. Али остановился на возвышении, орлиным взором окидывая окрестности и стараясь разглядеть неприятельских вождей. Тщетно взывал он к Пашо-бею, предлагая ему честный поединок. И тогда, увидав, что полковник султанской артиллерии Гассан-Стамбул выскочил за линию батарей, Али велел принести Джезарово ружье и уложил его наповал. Тут ему подали наполеоновский карабин - пуля настигла Кехримана, бея Спонгианского, которого некогда сам же Али назначил пашой Лепанта. По меткости выстрелов турки поняли, кто стреляет, и осыпали пашу градом пуль, но, казалось, и пули его не брали. Едва рассеялся дым, взору Али предстал Каштан, паша города Крума, который некогда оказал Али-паше гостеприимство. Али смертельно ранил его в грудь. Каштан пронзительно вскрикнул, и лошадь его, испугавшись, смяла ряды солдат. Так одного за другим Али перебил множество офицеров. Каждый его выстрел разил насмерть, окружающим он виделся ангелом-мстителем, и в конце концов, охваченное паникой турецкое войско врассыпную кинулось на свои позиции.
Тем временем сулиоты, пытаясь добиться возвращения на родину законным путем, направили депутацию к Исмаилу, дабы заверить его в полной своей покорности, но сераскир принял посланцев с нескрываемым презрением, и они решились наконец перейти на сторону Али. Тревожась, однако, о судьбе заложников, они просили сатрапа доверить им жизнь внука его, Гуссейн-паши. После долгих отговорок и проволочек Али согласился, и союз был заключен. Сулиоты получили полмиллиона пиастров и сто пятьдесят тюков боеприпасов. Гуссейн-паша был выдан им в заложники. Поздно ночью они покинули султанский лагерь, а Маркос Боцарис[49], оставшись там с тремя сотнями воинов, повалил палисад, выбрался со своим отрядом на гору Пакторас и стал дожидаться рассвета, чтобы открыто объявить о своем выходе из османской армии. При первых лучах зари он велел дать залп из мушкетов под боевой клич племени сулиотов. Несколько турок, стоявших в дозоре, были зарезаны, остальные обратились в бегство. Раздался крик: "К оружию!", и стяг с крестом взвился над станом неверных.
