Вытащив карту, я стала искать городок, расположенный как можно дальше от Леклерка и карабинеров, но достаточно близко к Вольтерре, чтобы можно было при желании в любое время встретиться с Лейком, как только он позвонит, а я надеялась, что это случится достаточно скоро. Остановилась я на Ареццо.
С моей точки зрения, отель обладал несколькими существенными достоинствами. Персонал вел себя вежливо, не докучливо и — самое главное — не проявлял любопытства, клиентура же по большому счету оставалась непостоянной: студенты с рюкзаками, а иногда залетевший на короткое время бизнесмен. Здесь можно было недурно позавтракать — днем помещение превращалось в бар — и к вполне пристойному «капуччино» прилагалась лучшая, чем в среднем, утренняя трапеза из холодной нарезки, сыра, фруктов, неограниченного количества круассанов и хлеба.
* * *
— Не разрешите ли сесть рядом с вами? — услышала я на следующее утро рядом с собой голос, когда за кофе погрузилась в газету, надеясь отыскать в ней упоминание об украденной этрусской вазе или аресте человека, известного мне под именем Пьер Леклерк. — В столовой уже достаточно людно, и свободных столиков просто не осталось.
Мне хотелось сказать нет. Пару дней назад я просто тосковала по обществу. Но теперь, учитывая все случившееся, я мечтала только об одиночестве. Оторвавшись от чтения, я увидела перед собой женщину лет шестидесяти — шестидесяти пяти, седую, кудрявую и загорелую, одетую в джинсы и рубашку в цветочек. Крохотная, дюйма или двух не достигавшая до пяти футов, она превращала меня — женщину среднюю во всех отношениях — в какую-то гигантессу. И я поняла, что не в силах отказать ей.
— Прошу вас, — я жестом указала на стул напротив себя.
— Будьте добры, «эспрессо», — обратилась она к официанту.
— Я не стану мешать вам, — сказала она. — Читайте вашу газету и не обращайте внимания на меня.
Я уже закончила первую страницу.
— Не хотите ли просмотреть? Она итальянская.
— Не откажусь, — ответила она. — И то, что она итальянская просто отлично. Вы позволили мне сэкономить сегодня несколько лир. Благодарю вас. Признаюсь, мне приходится считать свои пенни. Ничего другого моя пенсия не позволяет. Обычно мне приходится смотреть по сторонам, и если кто-нибудь оставляет газету, я тут же бросаюсь на нее.
— Рада услужить, — заметила я, вновь обращаясь к новостям и надеясь, что теперь разговаривать она не станет. Однако мне пришлось испытать разочарование.
