Следующая комната оказалась гостиной, впрочем, она могла иметь любое предназначение. Дотти говорила, что Годару придется есть на телевизионном столе, если она купит столовую, и в этом она не ошиблась. Вмятины на двух больших и потертых коврах свидетельствовали о том, что прежде комната эта была хорошо обставлена, однако от прежнего великолепия осталось лишь небольшое, но уютное канапе под окном. На противоположной от него стороне комнаты перед великолепным каменным камином располагалось одинокое кресло; столик и лампа вопреки ожиданиям находились не возле кресла, а напротив него. Оставшиеся на стене над каминной доской отметины предполагали, что прежде там висело или большое зеркало, или картина. На столике лежало несколько книг. Странное расположение — кресло по одну сторону камина, лампа и книги по другую. И вдруг я поняла, в чем дело; итак, Буше водил меня за нос, потчуя сказками, в том числе о путешествиях Годара.
Ничего не сказав ему, но пообещав себе сделать это при первой же возможности, я вступила в окутанную мраком следующую комнату. Там было темно и достаточно сыро. Судя по всему, я находилась в самой старинной части шато, укрепленной башне, поднимавшейся вверх на несколько этажей, в стенах которых были устроены бойницы, а не окна. Четырнадцатое столетие, рассудила я, потратив целую минуту на осмысление увиденного. Так вот где Годар держит свои сокровища, или по крайней мере некоторые из них. Возле одной из стен выстроились стеклянные витрины, в которых размещались многочисленные глиняные сосуды.
Рядом находилась какая-то крупная скульптура, и рядом с ней во всем великолепии устроился Беллерофонт. Крылатый конь встал на дыбы, наклонившийся вперед наездник целился вниз. Высоко над моей головой порхала пара птиц, и я заметила, что щели в окнах не закрыты стеклом и что башня находится в своем первозданном состоянии. Я принялась рассматривать коня, однако в следующей комнате послышался негромкий голос.
— Лучше будет в первую очередь переговорить с Годаром, — предложил Буше.
За столом сидел, разговаривая по телефону, мужчина, оказавшийся много моложе, чем ожидала, — лет, примерно, тридцати. Бледность тонкого лица подчеркивали темные длинные волосы, перехваченные на затылке конским хвостом. На нем была белая рубашка без воротника, слегка расстегнутая на шее, и черная свободная куртка. На столе перед Годаром находилось несколько внушительных томов, один из которых был открыт. За спиной его располагался включенный компьютер. Я повернулась к Буше.
