Широка страна моя родная…
А внизу, в тополевом садике, и дальше, в полях за Старо-Кузнецком, была ночь. Пахло черемухой, молодыми травами, и сердце почему-то билось часто и гулко.
Школа, уроки, привычные учебники в потертых обложках — все это осталось во вчерашнем дне. А что завтра?
Недалеко от Старо-Кузнецка поднялись в последние годы еще два крупных завода — алюминиевый и ферросплавный. Можно было бы пойти на один из них — пока отец воевал, Михаил в семье оставался за старшего мужчину. Но его тянуло на уголь, может быть потому, что это было труднее и казалось ему почетнее. Мать же, в разговорах с соседками, объяснила это просто:
— В нем еще дяди Митрия кровь говорит. Крепок батюшка был, почитай до девяноста годков шахту хаживал. И как сейчас помню, вернулся в остатный разок со смены, вымылся, лег под божницу да, ни слова не говоря, и умер.
…Налегке уходил Михаил на соседний рудник — чемоданчик в одной руке, связка книг в другой.
В школе ФЗО ему предложили учиться на машиниста шахтных установок. Он отказался, попросившись на уголь.
— Ну что ж, можно будет и на уголь, — согласился директор. — Парень ты сильный, а механизмы всё равно изучать придется, без этого сейчас в шахте делать нечего.
Черепанов так именно и рассудил. Во-первых, силенок занимать действительно не придется, во-вторых, забойщик — все же главная фигура в шахте, в-третьих, было еще одно обстоятельство, о котором он не мог, ничего сказать директору.
А заключалось это обстоятельство в том, что в первый же день по прибытии в школу ФЗО Черепанов встретился, к своему удивлению, с Севастьяном Емельяновым.
Севастьян, па месяц раньше Черепанова, поступил учиться в группу забойщиков. Увиделись они в тот момент, когда Емельянов, как нарочно, стоял в самой небрежной позе у доски почета, на которой красовался его собственный портрет.
Один другого опередил на месяц. Один отличник, а другой еще нет. К тому времени от мальчишеского соперничества у них ничего не осталось, на смену ему пришел молодой, порывистый задор.
— Если жить, так чтоб дух захватывало! — любил теперь повторять Емельянов.
Михаил взволновался, ему нужно было наверстывать. А тут еще отец из-под города Бреслау запрашивал: «Как дела, сынок?»
Курс обучения они закончили одновременно и тогда впервые обстоятельно побеседовали.
— На днях разговаривал с одним инженером, — важно сказал Емельянов. — Тут знаешь какие перспективы?
— А ты на какую шахту?
— А ты?
— На «Капитальную».
