Стратегия Киссинджера состояла в том, чтобы дать "пустить кровь" Израилю, а затем усадить обе стороны за стол переговоров. Однако он недооценил всех последствий для Израиля задержки передачи разведывательной информации и затем - снабжения, что едва не привело к военной катастрофе. Человеком, действительно спасшим Израиль вопреки грубым промахам Киссинджера, был директор администрации Белого дома Александр Хейг.
Киссинджер добивался того, чтобы Израиль был вынужден принять резолюцию ООН номер 242, в которой предусматривалась отдача всех территорий, завоеванных в 1967 году, и возвращение евреев в границы максимальной уязвимости. Когда началась Война Судного дня, администрация Никсона начала применять политику проволочек. Вместо того, чтобы в спешном порядке начать поставлять оружие и снаряжение в Израиль, американский министр обороны Джеймс Шлезингер призывал к сохранению Соединенными Штатами "низкого профиля во избежание нежелательной реакции со стороны арабов" на нефтяном рынке. Американские нефтяные корпорации призвали президента не увеличивать военную помощь Израилю, потому что "это даст негативный эффект на наши отношения с арабскими странами-производителями нефти".
Пока велись эти переговоры и обмен посланиями, израильтяне продолжали гибнуть, а Белый дом - колебаться. Когда Израиль обратился с просьбой о поставке обещанных запчастей к военной технике, им ответили, что американские самолеты не могут лететь в зону боевых действий. Израильский посол ежечасно звонил Киссинджеру, говоря: "Эти проволочки нам стоят жизней. Кто ведет эту игру?"
К понедельнику, 8 октября, на третий день войны игры американцев уже дорого обошлись Израилю. Погибло несколько тысяч солдат. Только в первый день этой войны погибло солдат больше, чем за всю кампанию 1967 года. Было уничтожено свыше 500 танков, израильская авиация несла потери от советских противоздушных ракет, не было запасных частей к самолетам. Боевые действия свелись к танковым сражениям, а в танках арабы имели подавляющий численный перевес. Кроме того, на момент начала войны в некоторых израильских боевых частях запасов и снаряжения имелось лишь на семь дней.
В тот же день израильские командиры доложили, что максимум через четыре дня боев кончатся боеприпасы. На какой-то момент Моше Даян впал в уныние, он сказал печально: "Положение отчаянное. Все потеряно. Мы вынуждены отступить." Голда Меир рассказывала своему ближайшему другу, что ее министр обороны посоветовал ей обсудить с арабами условия капитуляции. Конец Израиля казался неминуемым, и друг Голды Меир уже строил планы их совместного самоубийства.
