Черные и белые между собой не то чтобы враждуют, но ненавидят друг друга стабильно. Слишком разные и совершенно противоположные.
В общем-то, на нас вся эта канитель со сменой правительства никак не отразилась.
Я росла с матерью, отца не видела и даже не спрашивала о нем, поскольку с детства все знают, что цвет волос совпадает с цветом крыльев(не совсем идентично, бывают разные оттенки, но только одного определенного цвета), цвет глаз то же как-то там от этого зависит, но это уже гораздо сложнее вычислить. Так вот, я белокрылая с темными волосами… всем ясно, что это значит.
Моя мать не была стражем, но я еще в детстве этим грезила, наверное, потому что тогда смогла бы путешествовать по другим мирам и не наталкивалась бы на хмурые и недружелюбные взгляды.
Я сидела возле окна и перебирала пальцами сияющие струны виириты, тихонько напевая себе под нос. Вообще музыка это мое самое любимое увлечение, особенно люблю петь, говорят голос у меня красивый, и я бы с радостью прошла обучение у мастеров, но… Если меня и обучат, то каким бы красивым не был голос, как бы я не была талантлива поклонников у меня будет мало.
И почему нельзя перекрасить волосы?
— Снова что-то новое сочинила? — спросила мама, проходя в комнату и бросая тяжелую накидку на кресло.
Я пожала плечами.
— Что-то сегодня не получается, — я отложила виириту. — Вижу день как всегда тяжелый?
Как я уже говорила, моя мать не страж хотя и обучалась в академии. Сейчас она одна из сиарин. Наша семья всегда занимала довольно высокое положение, но сейчас нам было тяжело. Мама всего добилась своими силами, ведь на нее смотрели косо из-за такой дочери как я.
— Он просто все границы перешел, такихkarverce,fasdarifiarasta- сквозь зубы выдавила мама, закрыв глаза.
Онавсегда закрывает глаза, когда хочет успокоиться.
Я заинтересованно посмотрела на нее.
Этот загадочный «он» явно чернокрылый, потому что не один белый не вызвал бы у нее таких эмоций, да еще и выражения на языке заклинаний… Мама себе такое позволяла редко.
Знать бы еще, что именно она сказала. Язык заклинателей изучают только в академии, и он очень сложный, во всяком случае, один раз заглянув в словарь, понимаешь, что на него надо не меньше пяти сотен лет угробить, что бы выучить.
— Мам, что случилось?
Спрашивала я осторожно и ненавязчиво, мама о своей работе вообще никогда и ничего не рассказывала, будто я шпион какой, чернокрылый.
— Все очень плохо, — вздохнула она и неожиданно, резко выпрямившись, прямо посмотрела мне в глаза. — Твой отец хочет принять непосредственное участие в твой дальнейшей судьбе?
