Ротенстайн собрал нескольких друзей в своем доме в Хемпстеде, где вечером 30 июня Иитс прочитал стихи Тагора вслух "своим музыкальным экстатическим голосом". На этом собрании Тагор впервые встретился с Чарлзом Фриром Эндрюсом,[71] ставшим его пожизненным другом и помощником. Эндрюс, который в то время был миссионером Кембриджского Братства, так писал об этом незабываемом вечере: "Я возвращался вместе с Г. У. Невинсоном,[72] и почти всю дорогу мы молчали. Я хотел остаться в одиночестве, чтобы обдумать этот чудесный вечер. Оставив Невинсона, я пошел по вересковой пустоши. Ночь была безоблачной, и в небе было что-то от багровой индийской атмосферы. Там, в полном одиночестве, я думал над величием строк:
На берегу океана Вселенной
Играют дети.
Эта чарующая мелодия английских слов, таких простых, как все прекрасные звуки моего детства, уносила меня вдаль. Почти до рассвета я бродил под открытым небом".
Мэй Синклер написала Рабиндранату: "Я хочу сказать, что всю мою жизнь, даже если я больше никогда не услышу ваших стихов, я не забуду о впечатлении, которое они на меня произвели. Дело не только в том, что в них воплощены абсолютная красота и совершенство поэзии. Они дали мне почувствовать присутствие возвышенно духовного начала, которое я прежде ощущала лишь мучительно-неопределенными проблесками. Вы смогли создать на совершенно прозрачном английском языке такие образы, которых никогда не было прежде ни на английском, ни на других западных языках".
Словно предчувствуя теплый прием, Тагор написал в "Гитанджали": "Ты дал обо мне знать друзьям, которых я не знаю. Ты нашел мне место в домах, мне чужих. Ты приблизил далекое и сделал чужого братом". Среди прочих знаменитостей он встретился с Бернардом Шоу, Гербертом Уэллсом, Бертраном Расселом, Джоном Голсуорси. "Достоинство Тагора и красота его облика, — писал Ротенстайн, — легкость манеры поведения и его тихая мудрость произвели большое впечатление на всех, кто с ним встречался". Самого Тагора поразила "широта взглядов и быстрота мысли", обнаруженные им в новых друзьях. Он писал, что "те, кто знает англичан только по Индии, не знают их совсем".
Бертран Рассел при встрече неожиданно спросил: "Тагор, что такое Красота?" "Вопрос был так внезапен, — пишет сын Рабиндраната, присутствовавший при встрече, — что отец минуту молчал, а затем начал излагать свои идеи по эстетике, которые он впоследствии развил в работе "Что такое искусство". Я не могу судить, насколько слова моего отца удовлетворили Бертрана Рассела, потому что, внимательно выслушав его, он исчез так же внезапно, как и появился". Они снова встретились в Кембридже, и тогда настал черед Рассела изложить свои взгляды. Льюис Дикинсон так описывает эту встречу: "В парке Кембриджа июньским вечером Бертран Рассел и я сидим вместе с Тагором. Он поет нам свои стихотворения, его чудесный голос, звучащий так странно, растворяется в сгущающейся темноте. Затем начинает говорить Рассел, сверкая как молнии в сумерках. Тагор молчал, но потом признался, что внимательно слушал мудрые речи Рассела".
