Англия при Елизавете лридерживалась принципа держаться подальше от борьбы с исламом9. Это вполне соответствовало интересам британской торговли. Позднее английская дипломатия начала все более активно использовать связи с Портой в своих дипломатических комбинациях.
На протяжении XVI века неоднократно выдвигались проекты прекращения одного векового конфликта путем объединения обоих лагерей для участия в другом. Кальвинист Ла Ну, брошенный в тюрьму Филиппом II, в 1584 году составил план нового крестового похода. Такие же идеи развивал капуцин отец Жозеф, позднее ставший главой секретной службы Ришелье. Все эти планы остались на бумаге.
Наиболее серьезных успехов Габсбурги добивались, когда наступала временная пауза в развитии одного из конфликтов. Яркий пример тому - победа объединенных эскадр, выставленных Испанией, Венецией и папой, над турецким флотом при Лепанто 7 октября 1571 Т. Это было как раз в то время, когда казалось, что герцогу Альбе удалось полностью подчинить Нидерланды, а Англия - другой возможный противник - была парализована недавним (1569 г.) католическим восстанием в северных графствах, и Елизавета I опасалась новых заговоров (одним из них стал знаменитый «заговор Ридольфи», который мог быть отчасти и правительственной провокацией). Политика временного приглушения одного из конфликтов для сосредоточения всех сил на другом становится С конца 70-х годов вполне осознанной целью испанской дипломатии. В 80-е годы она добивается неоднократно иозобновляемых соглашений о перемирии с турками, чтобы сосредоточить силы против Англии и Нидерландов, имеете с тем обвиняя их в стремлении заручиться поддержкой «врагов христианства».
С начала XVII века исчезает прежнее единодушие в оценке серьезности турецкой угрозы. Сомнения в том, что Порта по-прежнему представляет опасность для западного христианства, стали высказываться все чаще. Еще в 1607 году английский посол Генри Лелло, вернувшись на родину, ниразил мнение, что Турция переживает упадок и что западноевропейским странам будет нетрудно одержать над ней решительную победу. Его преемник в Константинополе Томас Ро, наблюдая за хаотическим состоянием дел но времена очередного междуцарствия и мятежа янычар, и 1622 году писал, что Оттоманская империя «неизлечимо больна». Ро предвосхитил на 230 лет известную фразу русского царя Николая I о Турции как о «больном человеке Европы»10.
По мере ослабления Порты Габсбурги не раз стремились утилизировать недовольство порабощенных турками христианских народов Балкан, пытались вмешиваться в борьбу за престол, возникавшую после смерти почти каждого из султанов. В 1609 году и в последующие годы испанские власти обсуждали планы использования некоего Яхия, утверждавшего, что он сын Мехмеда III, родивший-i D в октябре 1585 года и переправленный в Грецию своей матерью, которая опасалась, что ее ребенок будет убит иреле смерти султана и вступления на престол его преемника. (Сам Мехмед при занятии трона истребил 18, по другим сведениям - 21 своего брата.) На протяжении последующих двух десятилетий о возможности извлечь ш.поду из притязаний этого турецкого «Гришки Отрепьева» не раз подумывали правительства ряда европейских стран.
