— По рукам, — скрепя сердце согласился Клинт Кертис.
Вот так случилось, что теперь, четыре месяца спустя, они работали вместе — Клинт Кертис и Хаусман. И каждый подозревал другого в лицемерии. Нет, внешне их отношения были вполне дружелюбными, но без малейшей теплоты и искренности. Скорее их можно было назвать формальными. Что, впрочем, обоих вполне устраивало. Ведь объединяло их только одно — участие в совместной постановке. Причем получалось, судя по всему, неплохо. Именно поэтому Клинт с такой неохотой и воспринял предложение супруги — ему не хотелось ничего менять в отношениях с Хаусманом.
— Так что же? — спросила Тиш.
— Послушай, но ведь я даже не знаю, родила ли уже Элейн. А вдруг ребенок будет мертворожденным? Или окажется уродом с одним глазом на стебельке, торчащим из лба. Или родятся сиамские близнецы…
Зазвонил телефон. Мередит оказался легок на помине.
— Девочка! — повторил Клинт, чтобы Тиш слышала. — Шесть фунтов две унции. Красавица.
— Прекрасно! — не удержалась Тиш и тут же прошептала: — Пригласи его!
— Сегодня? — спросил жену Кертис, зажимая ладонью трубку.
— Завтра вечером.
— Послушайте, Мередит, почему бы вам не заглянуть к нам завтра вечером? У нас соберутся несколько друзей и…
Хаусман даже не дал ему закончить. Да, он придет, кивнул Кертис жене.
— Примерно в половине восьмого, — сказал он в трубку. — И — примите наши поздравления, старина. Как вы ее назвали? Здорово!.. Да, — добавил он. — Нет, завтра в театр можете не приходить. Мы все равно не собирались репетировать. Отоспитесь как следует.
— Что он сказал? — полюбопытствовала Тиш.
— Он назвал дочку Мерри.[4] Сокращение от Мередит. Мерри. Несмотря на то, что случилось сегодня в Европе.
— Молодец.
— А теперь признайся, почему ты на самом деле хочешь его пригласить.
— Я же тебе все объяснила.
— Я хочу знать настоящую причину.
Летиция встала, пересекла гостиную и налила себе еще бренди. Потом поднесла рюмку к носу, вдохнула аромат янтарного напитка и наконец ответила:
— Помнишь, что тебе сказал о нем Бронстон?
— Что?
— Что во всей Америке нет ни одной женщины, которая не мечтала бы ему отдаться?
— Ну и что из этого?
— Значит, наша вечеринка удастся на славу.
— Как? Господи, да ведь Элейн только-только…
— Совершенно верно. И все женщины уже наверняка это знают. Мы ведь именно по этому поводу собираемся, не правда ли?
— Да, но что все это значит?
— Ты и в самом деле такой осел или только прикидываешься?
— Что ты плетешь, черт побери? Объясни, наконец, что ты задумала. Что все это значит?
