— Нет, Дидье, ты останешься здесь со мной, до тех пор пока отец не скажет, что пора уходить.
— Но почему? — жалобно протянул Дидье. — Я так давно не ел сладкого. Клянусь, меня никто не заметит.
Симона не по-дамски фыркнула.
— Ну конечно, никто и не подумает обратить внимание, как кусочки пирожных взлетают над буфетом и шлепаются на пол. — Произнеся эти слова, Симона тут же пожалела о своем сарказме и заговорила мягче: — Дидье, ты же сам говорил мне, что не хочешь есть. Так зачем же туда идти?
— Я могу вообразить, — ответил брат, опуская обиженный взгляд на мраморные плиты пола. — Если очень постараться, то можно почти вспомнить вкус меда.
Эти слова больно ранили сердце Симоны. Она с грустью улыбнулась брату сквозь вуаль.
— Когда мы вернемся к себе, мне принесут поднос, и ты сможешь поиграть.
Дидье вздохнул, огляделся, и на его мальчишеском лице вспыхнула лукавая улыбка.
— Интересно, кто это к нам идет? Я его прежде не видел.
Симона бросила быстрый взгляд на приближающегося рыцаря, о котором говорил Дидье, и едва не вскрикнула. Сквозь толпу к ней пробирался высокий — на полголовы выше отца — мужчина. Со странным чувством она наблюдала, какими жадными взглядами провожают его дамы.
Неудивительно, что женщины дарили этого- красавца таким вниманием. Симона и сама была очарована. Вьющиеся волосы темной волной спускались на плечи. Проницательный взгляд синих глаз поймал взгляд Симоны и больше не отпускал его. Жесткие линии скул создавали скульптурный эффект. Да, ей явился настоящий греческий бог!
Губы незнакомца изогнулись в ленивой улыбке. В груди Симоны разлилась теплота, но в душе возникла непонятная тревога.
Туника из тонкого сукна и нарядный плащ указывали, что перед ней человек богатый и знатный. На мятой вышитой ткани виднелись пятна, острый взгляд Симоны тотчас отметил болтающиеся нити — следы небрежного ремонта. Однако незнакомец держался уверенно и приближался к Симоне и ее брату с гордо поднятой головой.
— Дидье, — прошипела сестра. — Ни слова! — Симона плавно повернула голову и через вуаль посмотрела на рыцаря, который остановился прямо перед ней и поклонился, правда, слегка покачнувшись.
— Миледи, — произнес незнакомец. У Симоны мурашки побежали по спине при звуке этого мужественного голоса. — Надеюсь, вы не сочтете меня наглецом лишь оттого, что я посмел приблизиться к вам, не будучи представленным, но я просто не смог совладать с собой. Ваша красота привлекла меня к вам, как бездумную бабочку влечет чудесное пламя лампы. И я решил поговорить с вами прежде, чем вы исчезнете, как волшебное видение.
