Молодежь вернулась в ресторан — доедать и догуливать, знакомые Алана из английского и американского консульств вежливо откланялись. Маргарита неодобрительно посмотрела на супруга, который продолжал объяснять Литвиненко правила игры в кёрлинг и, не встречая ответного отклика аудитории, на всякий случай придерживал собеседника за лацкан пиджака. Махнула рукой, отвернулась и предложила Ирине отвезти ее домой.
– Ты что, не пила, что ли, — за руль садиться? — удивилась Ирина.
– Не могу, мне сегодня работать еще. Дело непростое, — ответила Рита, и глаза у нее загорелись. — Представляешь, бабулька хотела президенту отправить телеграмму с жалобой на губернатора. А у нее на почте эту телеграмму не приняли — сказали, что содержание некорректное. Бабулька оказалась упертая: обратилась к нам, в прокуратуру и к представителю президента в округе. Дело несложное, а забегали все, как тараканы. Завтра встречаюсь со всякими важными дядями плюс журналисты, так что надо документы просмотреть, чтобы не мямлить. Ну что, поехали?
Однако возле Ритиного красавца «мерседеса» Ирину перехватил Валентин. Не говоря ни слова, он затолкал на пассажирское место вяло сопротивлявшегося Буликова, и тот продолжил свой бесконечный монолог уже из салона.
– Забери своего! — небрежно кивнул он Маргарите. — Достал. А Ирину я сам отвезу. — И, повернувшись к Ирине, добавил просительно: — Можно?
– Ну-ну, — скептически усмехнулась Маргарита. — Господь навстречу! — И чтобы оставить за собой последнее слово, добавила, обращаясь исключительно к Ирине и как бы завершая прерванный разговор: — Ты поняла, Ириш? Решишь развод оформлять — я помогу.
Литвиненко дернул подбородком, но смолчал. Он не собирался ввязываться в ссору с Марго, потому что уяснил на собственном опыте — каждый раунд заканчивается не в его пользу. К тому же он не хотел злить Ирину.
– Ладно, поедем, — решилась она. — Не такси же вызывать. А ты почему не пил? На свадьбе собственной дочери? — полюбопытствовала Ирина.
– Мне поговорить с тобой надо. Ты же трубку бросаешь.
Это было не совсем правдой. Трубку Ирина не бросала, но, как только Валентин пытался обсудить что-то помимо «оргвопросов», она немедленно прощалась и беседовать «за жизнь» отказывалась категорически.
Говорить Ирине не хотелось. Она была переполнена впечатлениями, ей хотелось побыстрее остаться одной, а в тишине вспоминать, прокручивая как кино: вот Юлька выходит из комнаты в своем платье, вот танцует, расшвыривая носком туфелек желто-бордовые розы, вот изящно садится в лимузин, как будто делала это всегда, — ее милая, глупая, замечательная девочка, которую она сегодня увидела другими глазами и проводила в совсем взрослую жизнь. Как-то у нее там все сложится?.. Вот об этом ей хотелось думать. Но и вести себя как капризная вздорная баба сегодня, в такой день, тоже вроде неловко. Ирина вздохнула и молча направилась к «фиату».
