Ирина увлеченно шнуровала, Евстолия кряхтела и вздыхала, потом наконец не выдержала:
– Господи, да как они все это надевали-то?!
– Так них прислуга была, — резонно предположила Ирина. — Девки крепостные. Ты бы взяла что-нибудь дореволюционное, без этих штук.
– Нет уж, — мужественно отказалась Евстолия. — Я такое в Оружейной палате видела, на выставке коронационных платьев, когда к сыну ездила. Или почти такое. Там было со шлейфом, а тут бы он стал цепляться за все, правда ведь?
– У тебя есть сын? — Ирина так удивилась, что перестала шнуровать. — А где он?
– В Москве, — пояснила Евстолия, изворачиваясь, чтобы увидеть свое отражение хотя бы в стекле книжных полок. — Работает в музее Кремля. Кандидатскую написал по скифскому золоту — он еще здесь этим увлекся, когда практику после второго курса у нас в музее проходил. Потом все читал, материалы собирал. После университета уехал в Эрмитаж работать — его пригласили, представляешь? А кандидатскую уже в Москве писал. Теперь докторскую готовит, говорит, к сорока хочет защитить непременно… Ты все?
– Да. Кажется, все. Как тут закрепить-то его? Ой у меня руки устали… — Ирина, отдуваясь, уселась на диван. Рядом примостилась и Евстолия, держа спину прямо, выпятив грудь и еле переводя дух. — Я, наверное, слишком сильно затянула? — В голосе Ирины звучало неподдельное сочувствие.
– Нет, в самый раз, — мужественно кивнула Евстолия. — Красота требует жертв. Сейчас передохнем и будем надевать платье. Вот только насчет шляпы я сомневаюсь…
– А твой муж? — ругая себя за любопытство, все же не удержалась от вопроса Ирина. А что такого, в конце концов, нормальный женский вопрос. Тем более что о причинах длительного отсутствия Валентина соседка расспрашивала ее более чем неделикатно. Допрашивала, точнее сказать, просто-таки к стенке припирала.
– Мужа у меня не было, — сокрушенно сообщила Евстолия, пытаясь поудобнее устроиться внутри корсета, для чего ерзала и поводила плечами. — Я после школы в пединститут поступала, первый же экзамен завалила. Пошла работать в музей и поступила на заочное. Но пришлось бросить, потому что родился Саша. А отец его… ну, в общем, он женат был. И работал в горкоме комсомола. Ему разводиться нельзя было, сразу турнули бы на производство. Опять же своих детей двое. Тогда времена были не то что нынче, строгие. Ну вот, мы так и жили. Он к нам часто приходил. И деньги давал… иногда. Да нам и так хватало, подрабатывала я. Я ведь шью хорошо, Ирочка! — похвасталась соседка.
