Однако когда торжество кончилось и конфирманты сгрудились у шоссе в ожидании автомобиля, который развозил участников церемонии по домам, он вдоволь посмеялся над другими ребятами. Натертые докрасна одеревеневшие шеи причиняли им немало неудобств.
– Небось с такими кандалами на шее и головы не повернуть? – спрашивал Бенгт не без ехидства.
– Не будь сегодня такой день, я бы вас обоих одной левой вздул! – отвечал плечистый подросток, сын богатого крестьянина, хвастливо вертя у них перед носом новыми часами на цепочке.
Бенгт решил не принимать угрозу всерьез и только широко улыбнулся в ответ. Он не сомневался в своих кулаках, которыми был готов в самом прямом смысле пробивать себе путь в жизни, если понадобится.
– Неплохая машина… А только я куплю себе ручные, когда распрощаюсь с сухопутьем.
Бенгт глянул в сторону залива, протянувшего свои берега, словно широкие объятия, навстречу поблескивающему на солнце, тихо дремлющему под жарким маревом морю.
– На следующую весну ухожу в море, – сообщил он доверительно Оке, когда они уселись в автомобиле.
– Говорят, трудно на судно устроиться.
– А я сначала пойду батрачить поблизости от какого-нибудь порта и постараюсь устроиться на перевозку извести. А там сразу вступлю в союз и стану настоящим моряком.
Оке не снял новые брюки, даже когда пришел домой, но белая рубашка показалась ему слишком уж шикарной. Он сменил ее на некое ядовито-зеленое изделие, которое приобрел по дешевке в Биркстарда именно благодаря цвету, и сдвинул кепку набекрень еще сильнее обычного.
Под вечер он вышел прогуляться в сторону особняков около Скальвикен. С благоустроенного участка адвоката Бергмана доносился девичий смех и топот быстрых шагов. Карин гонялась между клумбами за маленьким лохматым щенком:
– Топси! Топси! Брось фуражку!
Щенок выкатился из калитки, словно клубок серой шерсти, но тут Оке улучил момент и схватил его за шиворот. На гимназической фуражке Карин остались следы щенячьих зубов, однако владелица только весело рассмеялась, принимая от Оке свою собственность:
– Придется папе покупать мне новую!
Оке очутился от нее так близко, что услышал тонкий запах вьющихся золотистых волос. Горячая волна прокатилась по его телу, но он посмотрел на ее по-детски хрупкую фигурку, и мысли его снова обрели плавное течение.
Почувствовав, что что-то надо сказать, Оке спросил, как ей нравится в гимназии. Карин стала горячо рассказывать про разные черточки и привычки учеников и преподавателей, потом сообщила, что ботаника кажется ей скучной. Оке тщательно скопировал ее произношение незнакомого слова, когда пришел его черед говорить. В начальной школе это называлось просто-напросто естествоведением.
