– Мой пес также не остался в долгу. Он тоже ссал на тебя.
Это заявление, видимо, было совершенно смешным, так как все так и покатились со смеху, включая дона Хуана. Когда они успокоились, я спросил со всей серьезностью:
– Это правда? Это действительно было?
Все еще смеясь, Джон ответил:
– Клянусь тебе, моя собака действительно на тебя ссала.
По дороге обратно к дому дона Хуана я спросил его:
– Это действительно все случилось, дон Хуан?
– Да, – сказал он, – но они не знают того, что ты видел. Они не понимают, что ты играл с ним. Вот почему я не беспокоил тебя.
– Но разве все это дело со мной и собакой, писающими друг на друга – правда?
– Да это была не собака. Сколько раз мне нужно говорить тебе это? Это единственный способ понять. Единственный способ. Это был «он», тот, кто играл с тобой.
– Знал ли ты, что все это происходит, прежде чем я сказал тебе об этом?
Он запнулся на момент, прежде чем ответить.
– Нет, я вспомнил после того, как ты мне все рассказал, страшный вид, который ты имел. Я просто подозревал, что с тобой все хорошо, потому что ты не был испуган.
– Собака действительно играла со мной так, как говорят?
– Проклятье! Это была не собака.
Четверг, 17 августа 1961 года.
Я рассказал дону Хуану, что я чувствую по поводу моего опыта. С точки зрения той работы, которую я планировал, это было катастрофическое событие. Я сказал, что и думать не хочу о повторной встрече с «мескалито». Я согласился, что все, что произошло, уже произошло, но добавил, что это не может меня подтолкнуть к тому, чтобы искать новую встречу. Я серьезно считал, что непригоден для предприятий такого рода.
Пейот создал во мне, как постреакцию, странного рода физическое неудобство. Это был неопределенный страх или беспокойство, какую-то меланхолию, качества которой я не мог точно определить. Я ни в коем случае не находил такое состояние благородным.
Дон Хуан засмеялся и сказал:
– Ты начинаешь учиться.
– Учение такого рода не для меня. Я не создан для него, дон Хуан.
– Ты всегда преувеличиваешь.
– Это не преувеличение.
– Нет, это так. Единственный плохой момент это то, что ты преувеличиваешь лишь худые стороны.
– Тут нет хороших сторон, насколько это касается меня. Все, что я знаю, так это то, что это меня пугает.
Я еще немного протестовал, пытаясь разубедить его. Но он, казалось, был убежден, что мне больше ничего не осталось делать, как учиться.
– Ты не в том порядке думаешь, – сказал он, – мескалито действительно играл с тобой. Об этом следует подумать. Почему ты не кайфуешь на этом вместо того, чтобы кайфовать на собственном страхе.
