Прибыль в патриотическом киносекторе прямо зависела от готовности к позору; партнеры это знали и, не сводя друг с друга честных глаз, шли на кассу, как Гастелло на вражескую автоколонну. Отводить глаза было нельзя: товарищ по разделке сибаса мог кинуть на любом повороте. Короче, поужинали, а в районе десерта начался показ моделей.
С какого бодуна в московском ресторане вдруг начинается дефиле, — вопрос, отдающий, пожалуй, враждебностью и непониманием русской души. Россия встает с колен, и команды никто не отменял!
Модельки пошли выписывать эллипсы по проходу, и на одну Песоцкий сразу сделал стойку. Даже не он сделал эту стойку, а кто-то в нем — животный, полузабытый с пубертатного периода… У нее были широко расставленные глаза и замедленная пластика, за которой угадывался гремучий темперамент.
— Лень, — сказал ехидный Марцевич. — Ты ложку либо в рот положи, либо на блюдечко. А то у тебя уже капает…
Песоцкий смешком оценил шутку, доел мороженое и рот закрыл. Но краем львиного глаза уже следил, чтобы эта юная антилопа не исчезла из саванны. Гнида Марцевич, под рассеянность партнера, сделал попытку невзначай скорректировать цифры, но Песоцкий был не пальцем деланный, и Марцевич ушел, заплатив за ужин (была его очередь), а Песоцкий пошел знакомиться с «мамочкой», владелицей агентства. Она его, конечно, узнала и на радостях всучила аж три визитные карточки.
Люди тянулись к Песоцкому. Телевидение сделало его гарун-аль-рашидом: он оказывал эфирные благодеяния людям и организациям. Иногда, впрочем, он этими благодеяниями расплачивался…
— У вас милые девочки, — похвалил Оксану гарун-аль-рашид.
— Будем дружить, — с привычным пониманием откликнулась та, и Песоцкий вздрогнул, представив себе золотой московский батальон, прошедший через дружбу с Оксаниным модельным агентством до него.
Тем лучше, подумал он.
Но бартера не получилось. При всей своей замедленности Лера оказалась штучкой с четко устроенными мозгами, и с первого свидания Песоцкий возвращался не львом, поевшим нежного мяса, — волочился марлином с зазубренным крючком во рту…
Ее послушные пальцы в руке, нежные коготки в ладони, близкий теплый взгляд расставленных глаз и короткое прощальное касание губами — все было ясным пресс-релизом грядущего рая. Но, уронив за первым ужином, что она в Москве одна и ищет поддержку, Лера обозначила цену — и держала ее неколебимо.
На втором свидании Песоцкий не продвинулся дальше пятисекундного путешествия губами по изгибу запрокинутой шеи. Сидя потом в своем BMW, он еще полминуты вспоминал, где у него задняя передача.
