— Это не машина! — раздельно произнес он. — Это не машина вообще!
— Кар, кар, — радостно подтвердил хозяин мотороллера.
Тьфу! Песоцкий вернулся из-за угла, посулил стольник аборигену с «хюндаем» — и с испорченной душой поехал в отель. Нищенские пейзажи минут десять дрожали в мареве за стеклом, потом «хюндай» нырнул в тень и медленно покатил через заросли, по владениям отеля, к морю.
До Леры оставалось прожить вечер и утро.
Песоцкий положил себе не подходить к стойке до заката, но портье сам залопотал что-то, кланяясь, и Песоцкий подошел. То, что он услышал, лишило его воздуха. Что-о?
Мистэйк, мистэйк, повторял туземец и посмеивался виновато. Пхукет, Пхукет. И сокрушенно качал головой.
Какой, бля, Пхукет! Они там что, вообще с ума посходили?
Песоцкий орал на туземца, колотил ладонью по предметам, отбегал от стойки, взмахивал руками, хватался за голову, возвращался к стойке, опять орал... С той же пользой он мог орать на кокосовую пальму, на плетеное кресло у столика, на «хюндай», разворачивавшийся в золотистой пыли… Не больше и не меньше туземца они были виноваты в том, что авиакомпания отправила песоцкий чемодан в другую сторону.
Они приносят свои глубочайшие извинения, лепетал туземец...
Уроды! Тупицы! Я е… их извинения! Мне нужен мой чемодан!
Туземец сочувственно разводил руками; из-за конторки в глубине офиса на буйствующего туриста с интересом поглядывал прозрачными глазами жилистый, абсолютно лысый белый господин…
* * *
Салат из креветок с авокадо и шабли 1997 года в запотевшем ведерке — это, конечно, смягчает удары судьбы.
Столики стояли прямо на песке у моря, но моря не было — ночной отлив уводил его прочь. По соседству дули вино две бабы бальзаковского возраста — язык Песоцкий определить не мог, но вариантов было немного: Скандинавия, конечно. Тут везде была Скандинавия, нашли себе теплое местечко на шарике варяги-викинги, определились наконец, губа не дура…
Он пытался повернуть рычажок в голове и поглядеть на произошедшее с юмором — у него же был юмор когда-то! Но с юмором не получалось.
А получалось, что он чудовищными усилиями разгреб себе две недели отпуска и с дикой нервотрепкой приперся через пол-земли на экватор, чтобы чапать по грязноватому песчанику, образовавшемуся на месте лазоревой волны из рекламы «Баунти», смотреть на пьяных шведок и жрать в одиночестве салат, который гораздо лучше готовят в Спиридоньевском переулке.
И при этом его кусают москиты! Потому что бандану он, кретин, купил, а средство от комаров не купил!
