На столе стояли две золотые клетки, одна с белой птицей, другая с красной, и лежало письмо. В письме говорилось:
«О сокровище двух миров, возлюбленная и подруга!
Прости, что тороплю тебя сделать сей тяжкий выбор. Однако зависит от этого судьба моего родного мира, а может быть, и моя собственная судьба. Предначертаны тебе великие испытания и великая слава. Следуй за белой птицей, и приведет она тебя к горе Альбурз. Но если ты предпочтешь стать женой надменного чародея и провести всю жизнь в уединении, следуй за красной птицей, и приведет она тебя к моему жилищу.»
Долго смотрела Ашурран на птиц, то протягивая руку к одной из клеток, то отдергивая ее. Наконец собралась она с духом и выпустила белую птицу.
Птица выпорхнула из клетки, облетела вокруг ее головы и проговорила голосом чародея Руатты:
—Не сомневался я, что ты именно так и поступишь, о тигрица среди женщин! Вот мой прощальный подарок — забудешь ты свою любовь ко мне, и не оглянешься назад, и не испытаешь печали, вспоминая.
Следуя за птицей, села Ашурран в лодку и поплыла прочь от замка. Лицо ее было мокро от слез, и тоска камнем лежала на сердце. Однако, достигнув берега и выпрыгнув на песок, она уже не помнила, почему плакала, и только радостное нетерпение переполняло ее. Сном казалось ей пребывание в замке чародея Руатты.
На берегу нашла она двух оседланных коней и припасы для дальней дороги. Долго ли, коротко, преодолела она три моря, три острова, три реки, три леса, три пустыни, три перевала и пришла, наконец, к горе Альбурз. Путь ей преградила скала с узким проходом. Ашурран только рассмеялась — по сравнению с тем, что ей уже пришлось преодолеть на пути, казалась эта ловушка совсем пустяком. Не стала она возиться с камнями и посохами. Подпрыгнула, уперлась руками и ногами в стены под потолком и так прошла весь коридор, цепляясь за скальные выступы, не потревожив ни одну ловушку.
Удивительно, но правы были одновременно все сказители, описывая гору Альбурз. Покрывали ее кое–где снега и льды, кое–где жемчуга с перламутром, а кое–где кости исполинских чудовищ, выбеленные на солнце. Клыкастая пещера у самой вершины оказалась распахнута, а часть клыков выломана, будто бы киркой. В пещере пол был из обыкновенной слюды, потолка же не было вовсе.
Однако Врата были в точности таковы, как в легенде: арки с затейливым узором, с несколькими ступенями и знаками меча, щита и короны наверху. Казалось, они вовсе никуда не ведут. Но Ашурран подошла к Вратам Славы, коснулась их рукой, и тут же чудесный звук разнесся по пещере, будто бы запели тысячи серебряных струн и хрустальных колокольчиков. Воздух в проеме врат сгустился и замерцал.
