Я сказал рулевому держать прежний курс и решил спуститься к себе в каюту. Когда проходил мимо камбуза, заглянул туда. На камбузе сидя спал кок. Я, не без сожаления, разбудил его и попросил кофе.
– Сахару шесть кусков. На мостик тоже отнеси, – сказал я. – И поесть ему дай. Пусть ест, тогда не уснёт.
Я взял большую эмалированную кружку с горячей коричневой жижей. Знаю я этот кофе! Одно название. Надо было выпить чего-то горячего и сладкого. Я сделал большой глоток… и чуть не заорал… Так сильно я обжёг нёбо и … дальше пищевод. Глаза наполнились слезами, я почувствовал, как кожа с нёба просто отслоилась. Сон был отброшен, но ненадолго и недалеко. Я сунул палец в рот, собрал с нёба обожжённую кожу, и просто вытер руку об зюйдвестку. Чувствительность притупилась.
Датчане, норвежцы, шведы в один голос предупреждали о толстом льде. Но мы устали так, что было уже просто не страшно. К тому же, толстый лёд или тонкий, какая разница?! Моей старой посудине было всё равно. В смысле, потонем в любом случае.
Я набросил капюшон зюйдвестки и выглянул на полубак. Льда на палубе было много, красиво обледенели леера. Ветер дул холодный, но не сильный. «Темно! – это был единственный вывод, который мог сделать мой засыпающий мозг. – Где-то там, в темноте, Макс».
В этот момент меня позвали на мостик. Снова поймали SOS! Оказывается, мы всё время шли правильно.
– Ну и чутьё у вас, – сказал матрос.
Радист, рулевой и я могли только улыбаться, и всё. Я сообщил в машинное отделение хорошую новость и попросил добавить хода. Механик что-то буркнул и отключился, казалось, что он где-то за много тысяч миль, а не совсем рядом. Тут я понял, что мне можно прилечь хотя бы на полчаса. Я спустился в каюту и сел на койку. Пару секунд я думал про бутылку бренди, закрытую в корабельном сейфе. Но решил, что просто нет сил, да и тем, кто сейчас ждёт нас там, в темноте, бренди будет нужнее… «Макс обрадуется», – подумал я, и, не ложась на койку, просто прислонился спиной к переборке и моментально уснул…
Меня разбудило ощущение, что я валюсь, падаю куда-то вбок. И ещё я почувствовал, как слюна стала вытекать у меня изо рта. Я сел прямо и открыл глаза…
В вагоне было уже не так много людей. Тётка, которой я не уступил место, сидела прямо напротив меня. На носу у неё были очки, и она читала книжку в мягком переплёте. В тот момент, когда я посмотрел на неё, она послюнила палец и перелистнула страницу. «Трогательно, – подумал я. – Наверное, она много ездит в метро. А я уже нет. Хорошо!» Ещё я подумал о грязной машине со спущенным колесом и бардаком в багажнике. И вдруг вспомнилось видение, из которого только что вернулся. Там опять было хорошо. Там было так легко и чудесно! Таких ясных, связных и последовательных видений у меня не было никогда. «На сон это не очень похоже», – понял я. Надо было над этим подумать. Потому что там, внутри… ну… внутри того, что я видел, всё было ясно, просто и кристально строго… Но при этом легко! Как мне, тому, который сидел в вагоне московского метро, нравился тот «Я», который в холодном море… или в пустыне… «Там спасение! – понял я. – Спасение!»
