— А что у вас происходит, юноша?
Сашка вошел неслышно, и Алик опять вздрогнул от его голоса, неожиданно взломавшего тишину.
— Ничего. Все как всегда. Работа в желтушной газетке и хандра.
— Стихи или, как вам больше нравится, поэтические тексты, создаете?
— Почти нет. Кому они нужны? Теперь даже мне самому не нужны...
— Зря. У вас неплохо получалось.
— Ну и что?..
— Ремесло нельзя забрасывать, даже если для ремесла наступили не самые лучшие дни... Раскидай пакетики по кружкам, а я на кухню. Чайник уже должен вскипеть.
Старик Медников — врач-психиатр и старый Алькин знакомый. Сошлись они анекдотично. Алик вообще поначалу принял психиатра за обыкновенного бомжа. Подошел в скверике на Пушкинской такой дедушка и предложил сто граммов водки в обмен на пиво. Алик, как раз, разобравшись с трудами праведными, присел отдохнуть с двумя бутылками. Натуральный обмен случился быстро, а с ним и знакомство завязалось.
Сейчас же, балансируя по обледенелой дорожке, Алик двигался по направлению к окраинной, когда-то старой заводской больнице. Трехэтажное краснокирпичное здание, причем третий этаж аляповато достроен скорее всего в среднесоветское — сороковые-пятидесятые — время. Кирпич клали кое-как, и со стороны казалось, что покосившаяся надстройка вот-вот развалится. Там, под самой крышей, и практиковал психиатр Медников.
Алик поднялся по старинной лестнице и остановился у бледно-голубой двери с написанной от руки табличкой. Рядом, на стуле, сидел мальчик лет пяти-шести.
— Есть там кто-нибудь? — спросил Алик, кивнув на дверь. Мальчик поднял глаза.
— Мама...
— Твоя мама?
Тот кивнул.
— Ладно, будем ждать...
Он сел рядом и достал из рюкзака свежий номер "Таблоида". Других газет Алик давно не видел и в руках не держал.
Ожидание затягивалось, и он нервно посматривал на часы. Читать в родной газете нечего, а свои тексты — сократили или нет, а если да, то насколько серьезно — Алик пробежал глазами за пару минут. Можно было пойти на улицу, но там — лед под ногами и ветер, да и рассматривать особенно нечего. В больничном городке кроме краснокирпичной трехэтажки есть длинное, грязно-желтое гинекологическое отделение, морг и деревянные кухонно-складские постройки. До ближайшей остановки — минут десять пешком, до ближайшего метро — восемь остановок на трамвае. Мертвое местечко. Еще, правда, в пятнадцати минутах ходьбы — старое заводское кладбище.
