Когда сняли крышку, на мгновение стало тихо, но тут же людские крики, стоны раздались с новой силой. Гроб был полон алыми гвоздиками, положенными в него на официальной церемонии прощания в воинской части, и видно было только лицо погибшего с белой повязкой на лбу. Заплаканная мать медленно пошла к гробу, она вглядывалась в заострённый профиль, виднеющийся между красными цветами, со страхом и слабой надеждой, что это не её любимый сын. Но она узнала его по усикам, которые Саша отпустил после окончания училища…
В хор женских стенаний врезался наполненный горем и смертельной тоской крик матери:
— Сашенька-а, Сашенька-а… Сыночек мо-ой… Родненьки-ий… За что же тебя та-ак… Ох, горюшко-о-о…
Её руки, упавшие на тело сына, вдруг судорожно схватили несколько гвоздик, лежавших у самого его лица. Мать поднесла цветы к своим глазам и заговорила с сыном, как с живым:
— Сашенька, ну что же ты лежишь… мёртвый?.. Смотри, сколько у тебя цветов, и они все живые… А ты лежишь… мёртвый… раз, два, три, четыре…
Маленькая женщина стала аккуратно и тщательно пересчитывать гвоздики, доставая их из гроба одну за другой и складывая в большой букет. Считала она внимательно, не обращая внимания ни на окружающих её родственников и соседей, ни на громкий плач по убиенному, как будто жизнь Саши зависела от того, каким будет результат…
— Девяносто три! — Нина Николаевна положила в букет последний цветок, и её лицо озарилось радостью. — Здесь девяносто три! Посмотрите, люди: здесь — девяносто три гвоздики, и все они живые! Ну посмотрите, люди!
С огромной охапкой цветов она подходила к каждому и предлагала потрогать цветы и убедиться в том, что они на самом деле живые. Она медленно обходила комнату, и даже самые суровые и сдержанные мужчины не могли удержаться от слёз. Кто-то отвернулся к стене, чтобы не видеть материнского горя…
— Ну вот, Сашенька, ты видишь — все говорят, что цветы живые… И их девяносто три штуки… Значит, ты живой… А ты лежишь, как мёртвый… Нет!!! Ты живой!!!
После короткого молчания мать робко спросила:
— А может, ты просто спишь?.. Давай-ка я тебе колыбельную спою… Твою любимую…
Она медленно рассыпала цветы по гробу, склонилась над изголовьем и, положив правую руку на лоб сыну, тихо запела:
Месяц над нашею крышею светит, вечер стоит у двора,
Маленьким птичкам и маленьким детям спать наступила пора.
