В ответ Сума произнёс довольно длинный монолог, в котором несколько раз упоминалось слово "адвокат". Немец устало потянулся рукой к переносице и неожиданно наткнулся на повязку — глаз ему выбили недавно. Дёрнулся, однако, взял себя в руки, сказал по-доброму, устало:
— Ваши французские друзья от большой культуры снимали через дырочку фильму, как вы под музыку совали член в рот и в задницу пятнадцатилетней цыганке. Фильмотеку ложи мы конфисковали. Чего нам тут дурочку играть. Мы знаем, что вы кошачье дерьмо, и вы знаете, что вы кошачье дерьмо. В политическом отношении вы для нас неинтересны. Оформим как уголовное дело.
На свиноферму Суме не хотелось. Ночью к нему на нары подсел сокамерник Шоломон Гриль, стали беседовать. Сума жаловался, намекал на счёт в Швейцарии. Гриль всё качал головой, говорил, что не может же быть так, чтобы месье русский еврей не нашёл выход. Так не бывает. Выяснилось, что сам Шоломон будет работать сортировщиком почты в парижском отделе "Телефункена". Месье Шоломон заинтересовался номером на робе Сумы — 130017. У самого месье Шоломона, взятого в один день с Сумой, номер был 430011. Номера на робах быстро подработали. Параллельно Сума назвал номер счёта в Швейцарском банке. Этой же ночью, уже под утро, 430011-го попросили на выход. Сума вышел. Его посадили в автомобиль, поехали на окраину города. Молодой пьяный офицер смотрел на него с любопытством, на ломаном французском говорил про какую-то газетную свинью, которая ам-ам металлический артишок, и будет червивой, а это, ха-ха, парадокс. Сума ничего не понимал, но на всякий случай вежливо улыбался. Офицер стал посматривать на него иначе, как ему показалось, с уважением. "В конце концов, я интеллигентный человек", — подумал Сума, выходя из машины. Это была его последняя мысль — офицер выстрелил Суме из парабеллума в затылок.
"4" в начале номера заключённого означало "личный враг фюрера". Гриль ("Арт-Ишок") был политическим карикатуристом, специализировавшимся на германской внешней политике. Главным персонажем его карикатур был некий, как он его называл, Червивый поросёнок. Жалкий, тощий кабан, измученный глистами. С вытянутым пятачком, мешками под глазами, усиками и чёлкой. В зависимости от обстоятельств поросёнок то впрягался в сани, на которых развалясь сидел Сталин в китайском халате, то рыл корни дуба, на котором было написано "Мюнхенское соглашение", то плескался в корыте с надписью "антисемитизм", а то даже надувался мехами через задний проход неким прусским генералом.
