А Степанич погиб холостым.
«
Погония ("Погон") потерял руку и в чине поручика демобилизовался перед самой революцией. В Белой армии не служил, однако эмигрировал в Германию, жил в Берлине и Гамбурге. Стал сильно пить, опустился, в 1934 году был направлен на перевоспитание в спецучреждение. Перевоспитывался, однако, плохо, и ещё через год был посажен в лагерь, где ещё через 6 месяцев его зарезал немецкий уголовник.
«
Елютина ("Тютю") арестовали в 1934 году по доносу как "белогвардейца", хотя таковым он никогда не был. Осенью 1936 года на лесоповале в Карелии раздели и, привязав к дереву, оставили на ночь в лесу. Елютин долго кричал и бился, под утро затих в телогрейке из живого месива. Через два дня, не приходя в сознание, умер в лагерной медсанчасти.
«
Степанянц ещё в 1907 году стал членом РСДРП, сначала поддерживал меньшевиков, потом, после Февральской революции, перешёл к большевикам, занимал важные посты сначала в Северной коммуне, потом в наркомате пищевой промышленности. В 1934 году вычищен из партии как межрайонец, в качестве коего через три года и был расстрелян. Единственный брат, жена и дети погибли в 1937-1944 как "чээсы".
*
Инженер-железнодорожник Караулов отступил с Колчаком, оказался в Харбине. Работал на КВЖД, получил советское гражданство. Погиб в лагере в 1937 году.
«
Самохвалов ("Самовар"), чтобы избежать мобилизации в 1914-м, устроился рабочим на оборонный завод. В 1924 году сдуру вступил в ВКП(б). Вычищен в 1933 году как чуждый элемент, а в 1937-м — расстрелян как враг народа.
«
Каракарманов занимался мелкой торговлей, выгодно женился на дочке местного чрезвычайщика и стал процветающим нэпманом. Расстрелян по доносу жены в 1938 году.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ, РАЗДЕЛОЧНОЕ. (1940-1948)
Абрамович ("Сума") был сыном второстепенного народовольца. С 1905 года вертелся вокруг эсеров, заработал каким-то образом деньжата. Злые языки говорили, что деньги дала охранка. Перед войной решил поиграть на парижской бирже. В Париже "наши" сказали, что есть гуманистические организации, и если думать о своём будущем, то там говорят цифры. Абрамович в гуманистическую организацию вступил, цифры ему сказали, но не те. Со ста франками в несчастливом 1913 году он вернулся в Петербург. Однако за войну поднялся сильно. В декабре 1915 в ресторане "Царь" цыганский хор в сорок человек голый пел ему "К нам приехал наш любимый Марк Зефирыч дорогой". Об Абрамовиче заговорили. После брусиловского прорыва Сума стал ходить во френче без погон с трёхцветной нашивкой на рукаве. На нашивке почему-то по латыни было написано "Patriotica". А поднялся Сума просто. Через гуманистическую организацию взял небольшой кредит в банке, пошёл к известному ещё по эсеровской молодости Золотому перу. Сказал, что есть убийственный материал о развале тыла — о поставке гнилых сапог для доблестной армии. На всякий случай Сума приготовил 500 рублей, но денег не потребовалось. Перо понесло. Родной дядя жены Абрамовича работал в комиссии по снабжению обмундированием Юго-Западного фронта. С его помощью удалось забраковать огромную партию сапог, выпущенных на госзаводах центральной России. Золотое перо бабахнуло в "Речи" громадный фельетон: "Люди с гнилым сердцем". Страна ахнула. В прессе замелькали аршинные заголовки: "Русские солдаты ведут наступление в гнилых сапогах", "Кому это выгодно?", "Всё для фронта? А может... для сепаратного мира?". Пошли карикатуры. Огромная свинья в чиновничьем мундире даёт оборванному грязному солдатику корыто с помоями, в котором плавает рваное голенище. "Получите продовольствие и вещевое довольствие сразу".
