Пан Медведковский, ухмыляясь себе в двойной подбородок, последний раз проверил взведённые курки пистолей, а затем вытащил из ножен огромный кончар… Уж сколько раз пан Роман советовал ему взять что полегче! Под весом тяжёлого клинка пан Анджей качнулся в седле и чуть не вывалился. Пузо, поди, уравновесило.
— Марш! — скомандовал он, и десяток дружно ринулся следом за огромным першероном пана Анджея. Все — суровые, решительные… Орлы! Как бы только им перья не ощипали…
— Рушницы держать наготове! — рявкнул пан Роман, заметив, что несколько его казаков расслабились и ушли с указанных им мест. — Враг не дремлет!
Ворча и поругиваясь вполголоса, казаки вернулись на свои места.
— Пан Роман… — тихий голос за спиной, погнавший по этой спине ледяные мураши с кулак размером.
— Да, госпожа моя! — как можно спокойнее, безумным усилием воли задавив волнение в самом зародыше, отозвался он.
— Неужели эти славные мальчики… Боже, неужели они погибнут?!
— Может, уже и погибли! — проскрежетал грубый голос рядом. Мессир Иоганн, весь в своём репертуаре, с обнажённой шпагой и пистолем стоял подле пана Романа. Тёмные глаза его светились поистине дьявольским огнём… Всезнайка чёртов!
— Мессир Иоганн, займитесь делом! — рявкнул раздражённый пан Роман. — Возможно, скоро у нас появятся раненные и убитые! Вы — готовы к этому?
— О, разумеется! — возмутился швед. — Мессир Роман, у меня всё давно готово. И даже если кому-то придётся отрезать руку или ногу…
Татьяна, кажется, при этих словах вознамерилась в обморок брякнуться.
— Мессир Иоганн! — сурово рявкнул Роман. — Идите, займитесь настоящим делом!
Обиженный лекарь круто развернулся на каблуках коричневых, по последней шведской моде, сапог. Ушёл, чётко впечатывая ноги в землю… Впечатление было испорчено, когда он, неловко поставив ногу, запутался в длинной молодой траве и чуть не клюнул носом. Устоял, но шпагу пришлось вытаскивать из земли, а пистолет не выстрелил только потому, что случилась осечка.
Покачав головой, пан Роман развернулся к Татьяне… Заговорить с ней он не успел.
— Едут! — заорали на дальнем конце лагеря, куда пан Роман выдвинул людей пана Анджея.
— Едут! — тут же подхватили гораздо ближе.
— Едут! — почему-то бледнея, повторил пан Роман. — Госпожа моя, прошу вас уйти в палатку. Всякое может случиться. Я бы не хотел, чтобы вам угрожала опасность… пусть даже самая малая!
Впрочем, уже вскоре всем стало ясно, что опасность, если и была — невеликая. Поток отборной ругани изливался из уст пана Анджея. Мешая польские, русские, украинские, литовские и даже немецкие слова, пан сумел добиться неповторимого эффекта. Что же до смысла… Выходило так, что пан за что-то яростно и безжалостно отчитывал мальчишек. При его спокойном, даже вялом характере лентяя и балбеса, такие взрывы гнева случались лишь в самых тяжёлых случаях. Что же натворили мальчишки?!
