Раздался робкий стук в дверь. Рената и Анзельм едва успели отстраниться друг от друга, как вошел Винивак. Виновато опустив глаза и делая вид, что не замечает пылающих щек девушки и устремленного на нее жадного взгляда Вандерера, управляющий рассказал, что утром, когда его не было дома, приходил какой-то человек и спрашивал у его дочери Марианны, кто здесь живет и давно ли приехала барыня. Но Марианна ничего ему не ответила и посоветовала обратиться к барину.
— Ну, что же? Придет он? — с волнением спросил Анзельм.
Винивак не знал.
— Кто же это был? Как он выглядел? — спросила Рената.
Но Винивак ничего не знал, а Марианна ушла в город.
Рената выглядела взволнованной, и Вандерер понял, что нахлынувшая на нее страсть исчезла без следа. Чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей, Анзельм заговорил о купленной им вчера собаке.
— Только вот кличка у нее нелепая — Ангелус, не правда ли, Рената? Совсем не подходящая! Собаку можно назвать Сикстом, Теодором или Шнапом, но Ангелус…
Он хотел заставить ее улыбнуться, но шутки не казались ей смешными.
Заметив свою неудачу, Вандерер, чтобы развлечь Ренату, предложил поехать вместе в город; ему как раз надо было купить еды для собаки.
— Поезжай, — сказала Рената. — Мне хочется побыть одной. Только привези мне газет.
Он был рад, что девушка выразила хоть какое-нибудь желание.
— Газет? Хорошо.
Он закурил сигару и пускал клубы дыма.
— Хотел бы я знать, кто это приходил. Наверно, какой-нибудь праздношатающийся.
Перед уходом он хотел поцеловать Ренату, но она шутливо отстранила его.
— Я не люблю тебя, когда ты куришь, — сказала она с веселым блеском в глазах.
Он засмеялся и ушел, напевая итальянскую песенку.
«Странно, — думала Рената, — зачем сижу я здесь день за днем? Ведь мир так широк и в нем так много любопытного».
Начинало смеркаться; она надела пальто и вышла из дома.
Спокойно плескались о берег волны озера; закат догорал, отражаясь в воде; гравий скрипел под ногами Ренаты. Когда она вошла в лес, шум сразу смолк, и сделалось жутко. В лесу уже стемнело, но она часто здесь ходила, и все дороги были ей хорошо знакомы: эта вела на гору, та на станцию, эта в глубину леса. Хотя Ренате было страшно, но, будто назло себе, она свернула на последнюю тропку. Сделав несколько шагов, она услышала около себя шорох и, слегка вскрикнув, остановилась. Перед нею стоял Петер Грауман. Он вежливо раскланялся, приподняв широкополую шляпу. Глядя на его лицо, освещенное красным отблеском заката, искривленное в почтительную улыбку, которая одинаково могла означать и насмешку, Рената испытывала такое чувство, как будто перед ней было существо, вышедшее из недр земли, и ужас охватил ее. Она молча повернула назад и пошла по направлению к вилле.
