Монахи-правоведы, которые были знатоками не только церковного, но и цивильного права, указали на некое расхождение между законом о налоге и конституцией: церковь приравнена ко всем другим обществам и потому не может быть связана особыми обязательствами, ибо фонд был некогда основан как добровольный. Если правительство хочет взимать деньги в этот фонд, пусть взимает со всех. Тогда можно подчиниться.
Эта мысль утвердилась в прелатской голове и — уж навеки.
И он первым среди всех аббатов Моравии демонстративно отказался от уплаты налога, послав, впрочем, столь же демонстративно чек на две тысячи флоринов в качестве добровольного пожертвования в фонд на нужды бедствующих церквей.
Письмо с отказом и чек канцелярия штатгальтера аббату возвратила, пояснив Менделю, что с утвержденными императором законами не спорят. А Мендель снова написал, что закон, противоречащий конституции, силы не имеет.
Тогда власти принялись его усовещать. Ему объясняли. Ему приказывали. Ему грозили письменно и устно принудительными мерами. Ультраклерикалы из консервативной партии злорадствовали. Коллеги по немецкой либеральной партии были обескуражены: Мендель, которому прочилось в ландтаге — а быть может, и в рейхсрате — место «второго прелата Гельферсторфера», выступил против закона, проведенного их партией!… Либералы не хотели терять «прогрессивного аббата». В нужный час доктор Иозеф Ауспитц, моравский партийный лидер и редактор газеты «Tagesbote aus Mahren und Schlesien» — «Ежедневный моравско-силезский курьер», связался с более важным лидером моравских либералов — с имперским министром торговли Хлумецким. Министр отложил неотложные политические дела, прикатил из Вены в Брюнн и добился того, чтобы ландтаг назначил Менделя вице-директором Земельного ипотечного банка.
Мендель увидел в этом знак доверия либеральной партии, которое было оказано ему, несмотря на разногласия. Хлумецкий же и Ауспитц считали, что на важном для партии посту находится человек, который, несмотря на разногласия, будет проводить нужную либералам линию. Кроме того, почетный общественный пост — он считался именно таким — приносил Менделю две тысячи флоринов в год, и лидеры либералов считали эти две тысячи некоей компенсацией за убытки, которые, быть может, причинил лично прелату вызвавший его протесты закон. А кроме того, директором банка был брюннский бургомистр, либерал фон Отт, глава городской адвокатской корпорации. Два лидера рассчитывали, что меж банковскими делами директор сумеет убедить вице-директора в законности закона, с которым вице-директор воюет.
