— Да будет е равно мс квадрат?.. Да не будет… Будет или не будет… вот в чем вопрос… Да будет Свет и Тень?.. Да не будет фотон иметь массу покоя?.. Да будет Всё-И-Сразу?..
— Так не бывает, — зевнул Мазукта.
— Знаю! — огрызнулся Шамбамбукли. — Не мешай. Хрымбель, хрымбель… и откуда ты его выдумал, такой?
Мазукта сотворил свежую газету и демонстративно принялся листать.
— Да будет… да будет…
— Ты, главное, про хрымбель не думай, — посоветовал Мазукта.
— Я и не думаю!
— И про макароны тоже.
— Да замолчи ты уже!
— Да я что, я молчу. Мне-то какая разница, розовый он там, или зеленый…
— Кто?!
— Хрымбель. Да ты не отвлекайся, твори.
— Да будет…
— Хрымбель, — пробормотал Мазукта.
— Ты можешь помолчать?! — взвился Шамбамбукли.
— Да это я не тебе. Так просто, размышляю вслух.
Шамбамбукли сосчитал до десяти, сделал глубокий вдох и выдох, и медленно разжал кулаки.
— Я. Пытаюсь. Что-нибудь. Сотворить. Не. Мешай. Пожалуйста.
— Да я и не мешаю, — пожал плечами Мазукта. — Я наоборот, всячески стараюсь помочь.
— Не надо.
— Как скажешь.
Шамбамбукли снова принял сосредоточенное выражение лица.
— Да будет…
— Кхе-кхе, — отчетливо прокашлялся Мазукта.
— Да будет… ммм… гррр!
— Проблемы? — участливо спросил Мазукта.
— Б-бу…дет… све…ве…
— Свет? — догадался Мазукта. — Ну что ж… Тоже неплохо. Классический дебют. Это, конечно, не то, что…
Шамбамбукли заткнул пальцами уши.
— Хрымбель, — повысил голос Мазукта. — Или хотя бы те же макароны…
— Не будет никаких макарон, — медленно и внятно сказал Шамбамбукли. — И хрымбля никакого не будет. Ничего не будет. В другой раз.
— «Ни-че-го не бу-дет», — Мазукта покатал фразу на языке и довольно причмокнул. — «В дру-гой раз». А что, по-моему, отлично звучит. Такого действительно еще не было.
* * *
— Здравствуй, сын мой, — сказал демиург Мазукта.
— Здравствуй, отец небесный, — ответил человек.
— Что же ты, сынок? — укоризненно покачал головой демиург. — Подводишь папашу.
Человек дерзко вскинул подбородок.
— М-да?
— Ага, — кивнул Мазукта. — Подводишь. Я же говорил, кажется, человеческим языком: убивать нехорошо, грабить нехорошо, прелюбодействовать — только в крайнем случае. А ты что же?
— А что я? — пожал плечами человек. — Мало ли что ты там говорил. Сам, что ли, никого не убиваешь?
— Это моя работа, — нахмурился Мазукта.
— Угу. А еще ты заповедовал не предаваться беспричинному гневу, не быть злопамятными, забыть про ревность… Помнишь, да?
— Помню, да. Ты хочешь сказать, что я сам часто гневаюсь и не всегда прощаю?
