— Да, останавливаю! — с вызовом произнес Мазукта. — Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, всё так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал?
— Да нет, что ты…
— Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да?
— Нет, конечно, — миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. — Ты на всё способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?
Как извращалась плоть.
Светило солнышко, шумел океан. Демиурги Мазукта и Шамбамбукли валялись на пляже в одних плавках и наслаждались покоем.
— Класс! — сказал демиург Шамбамбукли и перевернулся на живот. — Спасибо, что вытащил.
— Не за что, — ухмыльнулся Мазукта. — Тебе давно пора было на природу, а то сидишь как пень в четырех стенах. А так хоть искупался, позагорал… Пива хочешь?
— А есть?
— Есть?.. — Мазукта подтянул к себе объемистую сумку и заглянул внутрь. — Есть тоже найдется. Яйца, бутерброды?
— Я спрашивал, пиво еще есть?
— А, ну конечно! Я брал с запасом.
Мазукта достал две бутылки, одну протянул Шамбамбукли, другую откупорил и присосался сам.
— Про выходные дни — это ты неплохо придумал, — сказал он после продолжительного бульканья. — Надо будет позаимствовать идею. Целый день — никакой работы, лежи себе, отдыхай…
— Вообще-то, я планировал посвятить выходные дни самосовершенствованию, — заметил Шамбамбукли.
— Вот и совершенствуйся, — Мазукта с хрустом потянулся и почесал живот. — Загорай.
Некоторое время демиурги пролежали молча, греясь на солнышке.
— Который час? — спросил Шамбамбукли, не открывая глаз.
— Полпятого, — уверенно ответил Мазукта, тоже не открывая глаз.
— Скоро пора домой.
— Да куда ты спешишь?
— У меня канарейка не кормлена. То есть не заведена.
— Ничего с ней не сделается.
— Ну, всё-таки…
Мазукта вздохнул и разомкнул веки.
— Ладно, еще разок окунемся, и пойдем.
— Ага… — кивнул Шамбамбукли. — Окунемся. Сейчас, минуточку, я еще полежу чуть-чуть.
— Ну, лежи.
Мазукта снова полез в сумку, достал сверток с продуктами и зашуршал бумагой. Шамбамбукли не глядя протянул руку, и Мазукта вложил в неё бутерброд с ветчиной.
— Ты еще про яйца что-то говорил, — напомнил Шамбамбукли.
— Не наглей, — сказал Мазукта. — Сядь и ешь.
— Может, мне еще и руки помыть?
— Если хочешь.
Шамбамбукли с тяжким стоном принял сидячее положение.
— Мазукта! Ты действительно злобное деспотичное божество.
— Ага, — охотно согласился Мазукта. — У меня масса недостатков. На, держи, — он протянул пакетик с вареными яйцами. — Почисть себе сам.
