— Всего лишь смерть, — непонятно пояснил тот, — в городе готовится карнавал, праздник мертвых.
— Праздник смерти?
— Ну, если хотите. У нас смерть не считается чем-то ужасным, как привыкли думать вы, европейцы. Это всего лишь переход между двумя разными мирами. Смерть, жизнь, — переводчик достал из кармана серебряную монетку, подкинул ее и ловко поймал, — всего лишь две стороны одного и того же, как стороны этой монеты.
— Это я понимаю, могу понять, но праздновать смерть…
— Поминовение умерших отмечается всеми народами. У нас этот ритуал приобретает особое значение. Он всегда заканчивается карнавалом, дети объедаются сладостями. Живые радуются тому, что они еще живут, а мертвые — тому, что они уже умерли.
«Странная философия», — подумал Степан.
Караван давно покинул пределы города, пейзаж постепенно стал изменяться, становясь все более безжизненным. Морские влажные ветры, запутавшись в вершинах плоских прибрежных возвышенностей, сюда уже не долетали, и характер растительности резко изменился: исчезли лиственные кустарники, среди проплешин песка появились первые кактусы.
Измученный непривычной жарой. Степан то и дело вспоминал повозку, везущую карнавальный образ смерти. Здесь, в пустыне, им уже не казался ему декорацией. Среди холмов часто встречались кости погибших животных, казалось, самый воздух пропитался отвратительным сладковатым запахом гниения.
До самого вечера Степан так и не смог отделаться от неприятного воспоминания. Маска хохочущей смерти стояла у него перед глазами весь день.
Раскаленное красноватое солнце наконец приблизилось к горизонту, караван остановился на ночлег. Рабочие стали разбилась лагерь, натягивать палатки, разносить пищу усталым животным. Экспедиции предстояло еще целую неделю двигаться в глубь пустыни для того, чтобы приблизиться к раскопу ацтекского города.
В этот вечер Степан впервые пожалел о том, что расстался с домом. Чужая страна казалась ему теперь слишком жестокой, а трудности пути, поджидавшие их впереди, почти непреодолимыми. Проклиная собственную глупость, жару и песок, он стал натягивать палатку. А тут еще солоноватая вода в его фляге кончилась, и пришлось идти за новой в самый центр лагеря. У больших складских палаток, где стояла бочка с питьевой водой, он наткнулся на Сугробова.
— Я как раз собирался тебя искать. Завтра утром постарайся не уезжать с первым караваном. Я что-нибудь придумаю, скажу, что ты должен помочь мне в погрузке.
