Бабах! Позади нас раздался сильный взрыв. Затем слышно, как хихикает Крис.
Сильвия огорчена.
— Я нашёл тут хлопушки, — говорит Крис.
Я вовремя спохватываюсь и спокойно говорю ему: «Пора ужинать.»
— Мне нужны спички, — говорит он.
— Иди садись есть.
— Дай мне сначала спички.
— Садись есть.
Он садится, я пытаюсь резать бифштекс армейским ножом, но он слишком твёрдый, так что приходится доставать охотничий нож и резать им. Свет от фары мотоцикла слепит мне глаза и когда я опускаю нож в посудину, то в тени совсем ничего не видать.
Крис заявляет, что он тоже не может отрезать, и я отдаю нож ему. Потянувшись за ним, он опрокидывает посуду на брезент.
Никто не проронил ни слова.
Я не сержусь на него за то, что он пролил еду, сержусь оттого, что теперь брезент будет сальным на всю поездку.
— Ещё есть? — спрашивает он.
— Ешь этот кусок, — отвечаю я, — он всего лишь упал на брезент.
— Он весь испачкался, — парирует он.
— Другого нет.
Накатывается гнетущая волна. Мне очень хочется спать. Но он очень сердит, и можно ожидать, что сейчас устроит нам сцену. Я жду этого, и вскоре начинается.
— Не нравится мне это мясо, — заявляет он.
— Да, сыровато, Крис.
— Мне вообще здесь не нравится. Не хочу я такого пикника вовсе.
— Но ведь ты же сам предложил пикник, — говорит Сильвия. — Ты ведь настаивал на бивуаке.
Ей не стоило говорить этого, но она ведь не знала. Стоит только клюнуть, как он подбросит новую приманку, затем ещё и ещё, до тех пор, пока не стукнешь его, а он на это и напрашивается.
— А мне плевать, — канючит он.
— Ну, что ж, давай, — отвечает она.
— Не буду.
Вот-вот произойдет взрыв. Сильвия и Джон смотрят на меня, но я сижу с каменным лицом. Мне очень жаль, что так выходит, но прямо сейчас ничего не могу поделать. Любой спор лишь усугубит положение.
— Я больше не хочу, — говорит Крис.
Никто ему не отвечает.
— У меня болит живот, — заводит он.
Взрыва избежали, так как Крис поворачивается и уходит в темноту.
Заканчиваем еду. Я помогаю Сильвии убрать, и потом мы просто сидим у костра. Выключаем фары, чтобы не сажать аккумуляторы, а также потому, что их свет просто жуток. Ветер приутих, и становится светло от костра. Со временем глаза привыкают к нему. Сытость и злость несколько поубавили сонливость. Крис всё ещё не вернулся.
— Как ты думаешь, он просто капризничает? — спрашивает Сильвия.
— Да, пожалуй, — отвечаю я, — хоть это и звучит не очень убедительно. — Подумав, добавляю: «Это термин из детской психологии…не нравится мне такой контекст. Давай лучше скажем, что он просто ведёт себя как негодяй.»
