Я положил поверх пятидесятипенсовика еще двадцать пенсов.
– Я живу в Махинллете.
Положил еще двадцать пенсов.
– И на непредвиденные расходы.
– Так, давай-ка пока ограничимся деньгами на проезд. Она презрительно поглядела на монеты:
– Обычно мой друг из кровати не вылезет меньше чем за два фунта.
– Большая, поди, кровать.
– На всю комнату.
Я выложил еще пятьдесят пенсов.
– Всегда готов помочь человеку встать с постели.
– А мне так сдается, ты его решил там продержать весь день.
Я вздохнул и вытащил свою визитку.
– Вот что. Приколи-ка это к его плюшевому мишке. Если у него есть информация про Эванса-Башмака – обсудим условия.
Она взяла карточку и исследовала ее.
– Да ты ищейка! – воскликнула она, и лицо ее засияло. – Я тоже собираюсь пойти в сыщики, когда вырасту.
– Так держать!
Она сунула визитку в нагрудный карман и соскользнула с табурета.
– Я буду на связи.
Когда я вернулся к себе на Кантикл-стрит, меня потрясли две вещи: на автоответчике мигал огонек, и – кто-то перевернул контору вверх дном.
Никакой вывески, возвещавшей, что здесь находится самое злачное ночное заведение Уэльса, не было. Только неброская черная дверь притулилась меж диккенсовских эркеров Патриарх-стрит. В лавках по одной стороне торговали валлийскими сливочными помадками, сланцевыми барометрами и пресс-папье из полированных пляжных окаменелостей. А на другой располагался магазин поношенного платья, которым владела Армия спасения – «Одежный Спас». У клубной двери не было особых примет, разве что иудино око глазка да алая цифра «шесть» – и только если приглядеться повнимательней к дверному колокольчику справа от двери, можно было увидеть простые слова: «Мулен-Вош, Буат де Нюи». Когда я в начале одиннадцатого подошел к клубу, миссис Ллантрисант и миссис Абергинолуэн из «Лиги Милостивого Иисуса, Карающего Разврат» едва заступили в свой пикет.
– Добрый вечер, мистер Найт!
– Добрый, миссис Ллантрисант! Какая вы сегодня шикарная – сделали новую прическу, да?
– Не угадали, мистер Найт, другая обновка.
Она приподняла каблук и сделала пируэт на мыске, чтобы показать товар лицом. Я пристально оглядел ее: что еще за обновка?
– Ну же! Не замечаете? Просто беда с этими мужчинами!
– Да никак это новые ортопедические башмачки, я прав?
Она просияла и наклонилась, чтобы полюбоваться ими самой.
– Сегодня утром получила; импортные, аж из самого Милана: телячьей кожи, а внутри овчина – при том еще и гипоаллергенные, так что и кот не чихнет.
