— Это тебе за белые перчатки! Моли Всевышнего, что обошлось!
При стрельбе Молчанов взмахивал рукой в парадной белой перчатке. Снаряд немецкой мортиры вошел в землю, пробил боковую подпольную доску, завертелся в дыму от горящего дерева и… не взорвался! Люди Молчанова в тот момент завтракали и оцепенели от дикого страха. Сидели, смотрели на снаряд, помирали, но вот он остановился и стало тихо.
Обстрел мортирой прекратился. Мы лопатами роем котлован для нового блиндажа, врезаясь в обрыв к реке — место, куда, по нашим наблюдениям, не доставали снаряды противника и тем более пулеметы.
Появился командир 3-й роты Столяров, неся на плечах брус. Он улыбался и был очень рад, что мы так легко отделались от очередной смерти! Первомай 1942 года мы отмечали усиленным строительством добротного блиндажа, для чего несли доски и брус от дебаркадера. А в обед произошло еще одно ЧП. Столяров с нами, сидим у ямы будущего сооружения, переговариваемся. И вдруг свист и взрыв метрах в десяти от нас — шальной осколочный снаряд!.. Мы сникли запоздало головами и сидим истуканами. Но обошлось — никто не пострадал. Это было великое счастье, опять редкостный случай! Еще раз костлявая только взмахнула косой над нами!..
На другой день, закончив строительство, мы обедали. Зам по строевой части Голосуев, сидя у передней стены этого погреба, травил очередной анекдот, которыми он был будто напичкан. Свет проникал от входа через оставленную щель сверх поворота окопа-входа. Снаряд с воем пронесся высоко в небе, но нам хоть бы что. Мы привыкли и не к такому!.. Снаряд взорвался далеко за Волховом. Голосуев травит ещё что-то. И вдруг осколок от снаряда влетел в щель-просвет и врезался в лоб рассказчику! Кровь ручейками хлынула у него по щекам. Голосуев быстро вырвал осколок. И мы тут же его перевязали. Николай Лобанов, старшина роты, увел Голосуева в медсанвзвод.
Больше мы старшего лейтенанта весельчака Голосуева не видели. Видно, ранение было серьёзным, хотя он, уходя, не показал и виду — кремень-парень!
Внизу, под крутым береговым склоном, у самой реки, мы устроились прямо по-барски. Обили стены рейкой с дебаркадера, Лобанов даже повесил на стену спасательный круг! Топчаны, вместо обычных земляных, из досок. Стол дощатый. Накатов — пять-шесть, отчего в этом убежище стало потише, особенно от пулемётных трасс и взрывов снарядов. От лога мы скоро выкопали ход сообщения глубиной в два метра, а сверху накрыли дощатой решёткой с дёрном для маскировки с воздуха. Ход вёл к левому нашему пулемётному дзоту. А оттуда — ко второму, перекрывавшему стык с соседями огнём пулемётов в три ствола «Максимов» и двух МГ. Теперь фрицам на этом стыке не пройти! И нам поспокойнее. Этот ход-траншея с полами из досок стал как бы эталоном для всех: у пулемётчиков потери в людях прекратились!
