Пауки расступились. Я продолжил движение без замедления, нарушения шага или взглядов назад. Они не знали как часто бьется мое сердце или как подкашиваются ноги от страха. И до тех пор пока не узнают, со мной все будет в порядке.
Спустя сотню ярдов или около того, я обернулся назад, только для того, чтобы увидеть, как пауки собрались около тела их мертвого компаньона. Они заворачивали его в шелк, их клыки дергались и голодно щелкали. Я вздрогнул, а мой желудок едва не вывернуло наружу.
Одну вещь вы точно сможете высчитать перед визитом в Небывальщину: вам не удастся поскучать.
* * *
Я покинул лесную тропу у дерева, на котором был вырезан пентакль. Деревья стали вечнозелёными и сжали её конец. Когда что-то двигалось между деревьев они начинали издавать слабый беглый шум, и я мог слышать резкие шепчущие и шелестящие голоса идущие из леса вокруг меня. Страшновато, но нормально для этого направления.
Путь вывел меня на чистую вырубку. В центре очищенного пространства находился земляной холм примерно в дюжину ярдов в ширину и столько же в высоту, окруженный камнями и оплетенный виноградными лозами. Массивные каменные плиты образовывали косяки и перемычку прохода. Одинокая фигура в сером плаще стояла рядом с проходом, выглядя как тощий и крепкий парень с настолько острыми скулами, что можно было резать ими хлеб, и кобальтово-голубыми глазами. Под серым плащом он был одет в ярко-синий кашемир, с кремовой рубашкой и полуботинках с медными пряжками цвета металлик. Черный котелок сверху, завершал картину. Вместо посоха или дробящей дубинки, он был вооружен прогулочной тростью с серебряным набалдашником, которую он держал в правой руке.
Он держал трость полностью вытянутой, направленной прямо на меня, суженным серьезным взглядом следя за моим спуском по тропе.
Я остановился и взмахнул руками. "Спокойнее, Боец."
Молодой человек опустил трость и лицо его расплылось в улыбке, что сделало его лет на десять моложе. "А!", сказал он, "Вот уж не ждали- не чаяли."
"Классика," сказал я. "Как дела, Чендлер"?
"Я отморозил свою ладную задницу," Чендлер говорил весело, с элегантным Оксфордским акцентом. "Но я терплю, благодаря своим отличным манерам, академической подготовке и метрическим тоннам Британской силы духа". Его ярко-синие глаза на секунду взглянули на меня и, хотя его выражение лица никак не изменилось, его голос стал чуть деловым. "У тебя как дела, Гарри?"
"Ночь была длинной", сказал я проходя вперед. "Разве не пятеро таких как ты должно смотреть за дверью?"
