Что меня очень устраивало.
Несколько лет назад, Совет пришел к пониманию того, что кто-то из своих снабжает информацией вампиров. Множество людей погибло из-за предателя, но он, или она, так и не был раскрыт. Учитывая то, как любит меня в основном Совет и особенно Стражи, последующая паранойя не давала мне заскучать — особенно после того как меня принудили присоединиться к Стражам, как часть ударной силы.
Так почему Морган здесь и ищет моей помощи?
Называйте меня безумцем, но моя подозрительность подсовывала мне идею того, что Морган пытается подставить меня перед Советом снова. Черт, он уже пытался убить меня таким образом однажды, несколько лет назад. Но простая логика опровергала эту идею. Если Морган не имеет проблем с Советом, то и у меня не может их возникнуть за то что я скрываю его от погони. Кроме того, его травмы говорили больше о его искренности, чем любое количество слов. Они не могут быть фальшивыми.
Он на самом деле был в бегах.
До тех пор, пока я не получу больше информации, я вряд ли смогу кому-нибудь помочь. Я не мог спросить знакомых мне Стражей о Моргане, так как было бы очевидностью то, что я видел его, и это могло привлечь их внимание. И поскольку Совет охотился за Морганом, любой кто помогал ему автоматически становился соучастником преступления, подписывая себе приговор. Я не мог просить кого-либо помочь мне.
Кого-либо еще, подправил я себя. Я сделал выбор, позвонив Баттерсу — и откровенно, факт того, что он не принадлежал к миру сверхъестественного, мог позволить избежать множества неприятных последствий, связанных с его соучастием. Помимо этого он заслужил золотой кредит доверия Белого Совета в ночь, когда помог мне предотвратить семейный орден некромантов от превращения одного из них в бога низшей лиги. Он спас жизни по крайней мере одного Стража, двух — если считать меня — и был в далеко меньшей опасности чем был бы любой, связанный с сообществом.
Я например.
Блин- тарарам, как же разрывается голова.
До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я действительно не смогу принять разумных действий — и не смогу задавать вопросы без опасения привлечь ненужное внимание. Суетливое погружение в расследование было бы ошибкой, что означало, что я должен ждать пока не поговорю с Морганом.
Так что я растянулся в кресле, и начал фокусироваться на своем дыхании, пытаясь расслабиться, очистить свои мысли и прогнать головную боль. Это было так приятно, что я не двигался около шести часов, до того как поздние сумерки не спустились на город.
