"Не складывается, - вынужден был признать аналитик. - Антонов куда как не старик, и ждать его естественной кончины занятие весьма хлопотное. А устраивать ему скоропостижную кончину довольно опасно из-за наличия двух взрослых наследниц".
"Смерть олигарха станет предметом пристального расследования, в объективности которого будет заинтересовано достаточное количество лиц".
"Ладно, отложим девушку в сторону, - решил не умножать сущностей он. - Пока будем исходить из того, что неведомая супруга имела возможность организовать подобную операцию, не более того. Иными словами, ясности никакой. Вернее, ясно лишь одно: что бы ни случилось, а произойти нечто просто обязано, крайним в этой истории станет именно он. Ну а когда горящий жаждой мщения одураченный олигарх приступит к выяснению деталей и присмотрится к человеку, продавшему ему эту штуковину, его ждет громадное количество сюрпризов. Стоит ли говорить, что доказать свою непричастность после этого Ильину станет вовсе непросто".
Взгляд вконец запутавшегося в вариантах аналитика застыл на непонятной картине, выполненной в совершенно авангардистском стиле.
"Стоп, - он даже подпрыгнул от озарения. - А отчего ты решил, что Яков Максимович вовсе уж не прав? Возможно, стоит поставить себя на его место? Он ведь не зря обмолвился о сходстве этого, столь удачно появившегося знака, с тем, который потерял он.
Предположим, что это один и тот же знак. Тогда картинка становится чуть более понятной. И в ней находится место для всех. И для имевшей доступ к безделушке супруге олигарха, и для непонятной микросхемы, встроенной в нее позднее, и даже для несуразных, с точки зрения разведчика, провалов в логических построениях организатора.
"Похоже, пришло время действовать, - принял непростое решение офицер. - Без особого кровопролития, но жестко".
Он замер, настраиваясь на работу, задержал дыхание, наполняя кровь кислородом, резко выдохнул и поднялся с дивана.
- Что, опять? - с досадой, как от надоедливой мухи, отмахнулся охранник, увидев, что его неспокойный подопечный вновь высунул седоватую голову из двери, ведущей в гостевую комнату.
- Тут, это... - держа перед собой осколки разбитой вазы, торопливо пробормотал постоялец. - Я собрал... - он неожиданно ловко для своего возраста приблизился к сидящему в кресле. - Вот, - протянул старик ладони, вкладывая стекло в руки сторожа. Тот негромко охнул, пытаясь удержать обломки, и тут же откинулся на спинку. Это освободившаяся ладонь гостя, скользнув к уху сидящего в расслабленной позе сторожа, едва приметно ткнула в шею, чуть выше скулы.
