Вести с моря и суши - Хорхе Каррера Андраде читать книгу онлайн полностью

На первую страницу

с зеркалами — детьми домов

и с бастующими черепичными крышами.

Окна со своей высоты веско

ориентируют на местности толпы

своими прозрачными вывесками.

Окно-учитель

распространяет в ночи свой свет, свои вести,

извлекает квадратный корень из метеора,

суммирует колонны созвездий.

Окно — это борт корабля земли, —

как тихим прибоем, он опоясан тучами розовыми.

Дух-капитан ищет остров господний,

и глаза его омываются в синих грозах.

Окно распределяет между всеми людьми

по кубу воздуха, по кварте света.

Вспаханное облаками, оно —

маленькая собственность неба.

Эквадорец у подножия Эйфелевой башни

Стальное дерево над плесом века,

под синей кроной размером с небо.

Насквозь прогрызли автомобили

железный комель огромной сейбы[2].

Глаза к лазури спешат взобраться

по переплету железной рамы.

Над черепичной долиной кровель

качает шеей стальная лама.

В прозрачных складках воздушной ткани,

в подвесках бликов белее пены

выходит башня ночной порою

на звездно-черный песок арены.

Пробив локтями созвездий млечность,

стальная мачта таранит вечность.

На ней растянут шатер незримый

на перекрестке ночной вселенной.

Рисуют контур ее галактик

огни и звезды попеременно.

Зачин астрального алфавита,

стальная башня в зенит воздета.

Надежда, вставшая на ходули,

ты — гимн железу, триумф скелета.

Клеймо для тучной коровы-тучи,

а веку — вышка сторожевая.

Ржавеет тихо в прибое ветра,

в прибое неба стальная свая.

Еще раз об окнах

Окно — это грань графина,

который всегда наполнен

парным молоком рассвета

или лимонным полднем.

Как светится синеглазо

хрустальная эта ваза!

О чистый ее передник

дробятся лучи рассвета

расцвеченным опереньем.

А белый крест переплета —

как мраморное надгробье

лиловой ливневой туче,

взирающей исподлобья.

Зеркало в столовой

Бродит луч по лекалу

серебрящихся точек.

Это чертит в столовой

наше зеркало-зодчий.

И крылом стрекозиным,

слюдяною полоской

интерьер рассекает

невесомая плоскость.

Будто циркуль мерцанья

измеряет предметы

мерой дробного света.

Биссектрисой стеклянной

перебиты графины,

и стекает, сверкая,

на пол струйка рубина.

Словно в пруд, силуэты

в это зеркало вмерзли,

и беседуют тихо

блики азбукой Морзе.

Рвется свет, как петарда

или протуберанец.

Луч ресницами гладит

грани лаковый глянец.

А по диагонали

вертикального плеса

отражения стынут,

будто знаки вопросов.

В мире, одушевленном

излучением смысла,

бродят тени предметов,

словно зримые мысли.

За зеркальной границей

очень четкие грани:

соль познанья — солонка,

уксус — воспоминанья.

Виноградные льдинки —

это наледь дыханья.

Перейти на страницу

Вести с моря и суши | страница 3