Утром позвонил Лешик и напросился после работы в гости, «чтобы не забыть черты родной матери».
– По-видимому, черты родного отца парню поднадоели, – филосовски заметила Наталья, – а может, просто оголодал… на полуфабрикатах. Уж и не знаю, стоит ли ему попадаться матери на один глаз.
Второй глаз подруги приобрел довольно жутковатый черный с фиолетовым оттенком цвет.
Телефон Анны Ухановой по-прежнему не отвечал. Либо отключила, либо была в отсутствии.
В одиннадцать часов, раньше, чем планировала (давала себя знать некая нервозность), я вышла из дома и уже через тридцать пять минут оказалась на условленном месте. Я сидела на скамейке и, пытаясь отвлечься от беспокойных мыслей, старательно разглядывала окружающих, пока не поймала себя на том, что мысли как были, так и остались, а вот внимание к собственной персоне я своими взорами явно привлекала. Рядом со мной уселись молодые девицы и, вытащив сигареты, собрались закурить. Меня охватила паника: велено же было явиться одной, а тут вокруг меня куча народа. Я резво вскочила и начала вышагивать вокруг фонтана, старательно демонстрируя полное одиночество. В двенадцать часов я застыла на месте. К половине первого поняла, что Денис не придет, и, тем не менее, продолжала ждать. Уйти – значит разрушить надежды, с которыми я заснула прошлой ночью. Вспомнив про Наташкин мобильный телефон, я обругала себя последними словами и набрала номер Дениса. Ответил мне женский голос, добродушно сообщивший, что Денис будет поздно, не раньше одиннадцати. Что ж, мальчик либо не смог сорваться с работы, либо забыл про меня, либо… либо не знаю, что еще.
Стараясь подавить нахлынувшую злость, я позвонила Наталье, и мы договорились о встрече на Серпуховке у нотариальной конторы. За время пути злость поутихла, но чувство раздражения осталось. Наталья тысячу раз права: мужики все козлы!
С этой фразы я и начала свой короткий доклад Наталье о несостоявшейся встрече. Ею же и закончила.
Дом, в котором жила Анна, мы нашли быстро. Действительно район Серпуховки. Старый тихий двор, сломанные качели, убогий тополь у мусорного контейнера. И прямо-таки идеальная чистота. У песочницы на складном стульчике сидела молодая женщина с книгой. Рядом в коляске спал малыш. Им бы сейчас на даче быть, а не в загазованной Москве.
На площадке четвертого этажа было четыре квартиры и все четыре имели одинаковые металлические двери, даже цвет обивки совпадал – темно-вишневый. Странно, мне почему-то казалось, что Анечка, в силу своей стервозности, должна была постараться утереть нос соседям даже дверью. Хотя… «утереть нос дверью»…
