Олег явно стеснялся своих откровений. Очень нервничал. Даже лицо пошло красными пятнами. А под конец вообще заявил:
– Ты меня не слушай. Это все чушь собачья.
– Да какая там чушь! – Ника уже успела дать свою личную оценку Анне, но, чтобы не задевать гордость Олега, не стала развивать тему.
Погиб он в автомобильной катастрофе в феврале этого года, когда после трудной рабочей четырехдневки по просьбе жены ехал к тестю и теще за пополнением продовольственных запасов. Просто заснул за рулем.
Опознавала его жена вместе со своим отцом.
Ника ездила на похороны, но близко к гробу подойти не рискнула – боялась реакции Анечки. Как-то заявившись на вторую квартиру мужа в очередной раз, та минут пять упорно названивала в дверь с громким требованием открыть. Ника выглянула и сказала, что Олега нет дома – повез соседку с третьего этажа в поликлинику. Смерив Нику презрительным взглядом и кивнув в сторону квартиры мужа, она спросила:
– И много он сюда баб таскает?
Ника ответила, что как соседку повез в поликлинику слышала, а как проституток приводит, не слышала…
– Значит, сама к нему шастаешь! Ничего, шалав семь, а я хозяйка всем! – зло отрезала Анечка.
Ника тихо закрыла дверь.
Последняя встреча с Анечкой произошла в начале июня, когда та вывозила вещи из квартиры покойного мужа. Ника вышла из лифта и лоб в лоб столкнулась с «бедной вдовой», весело раздававшей ценные указания грузчикам. Растерявшаяся Ника поздоровалась, а в ответ услышала:
– Привет… звезда… пленительного счастья. – И Анечка громко расхохоталась.
Рассказ Ники не располагал к веселым шуткам. От души было жаль парня, так и не сумевшего увидеть жизнь во всей ее привлекательности. Да и смертные врата ему, похоже, довелось пройти дважды.
– Ника, а ты уверена, что здесь, в квартире, был именно Олег? – спросила я.
– Думаю, да, – задумчиво произнесла Ника. Мне как-то сразу бросилась в глаза его одежда. На серой ветровке рукав был разорван, мама ему сама зашивала. Да не смотрите вы на меня так. Я понимаю, что вела себя как дура. Хотя я, может быть, и есть дура. Конечно, воскреснуть он не мог, но тогда, в феврале, хоронили совсем не его… А кого тогда? – задала она нам странный вопрос, и мы с Наташкой разом недоуменно пожали плечами. – Знаю – значит, кого-то другого. Но ведь Анька его опознала, да и отец ее тоже. Анька жадная, она на свои-то похороны денег не оставит, постарается прокатиться за чужой счет, а тут – на чужого мужика раскошелиться… Над гробом рыдала и клялась, что денег на похороны не пожалела, последние две тысячи истратила, но ей их совсем не жалко. А когда катафалк поехал на кремацию, так рванула за гробом… Я, грешным делом, подумала, что она решила стребовать с покойного истраченную сумму. Впрочем, ребята из автосервиса, где Олег работал, Аньке все с лихвой возместили.
