— Я боюсь принца Танкреда, — с простодушною откровенностью сказала Имогена.
Ласково улыбаясь, Элеонора возразила:
— О, милое моё дитя, он вовсе не страшен. Он очаровательно любезен. А как он рассказывает! Как много он видел и испытал! Где только он ни побывал!
В наивное сердце мечтательной Имогены упали палящие искры любопытства, нетерпеливою отравою приникли к её легко опечаленной душе. Ничего не сумела сказать, но подняла глаза на хитрую очаровательницу с таким ожидающим выражением, что Элеонора уже обрадовалась первому успеху.
Потом Элеонора подошла к принцу Танкреду. Сказала ему тихо:
— Ваше высочество одержали новую победу. Но это так привычно для вас, что я даже не смею поздравить вас с этим.
— Вы мне очень льстите, милая госпожа Элеонора, — отвечал Танкред.
— Графиня Имогена Мелладо уже влюблена, — продолжала Элеонора.
— О, это вам кажется, — у неё жених, — сказал Танкред.
Элеонора засмеялась лукаво.
— Жених далеко! — воскликнула она.
— Я едва заметил эту девочку, — сказал Танкред с равнодушием, почти непритворным, — Бог с нею.
Но в глазах его зажегся мгновенный огонек. Элеонора говорила:
— Она влюблена, и потому очаровательна. Ей кажется, что она влюблена в жениха. Ах, эти девчонки ещё верят родным, которые их сватают по своим расчётам. Они влюбляются в того, кого им подставят. Но это так непрочно! Притом же он уехал на целый год. Глупый молодой человек!
— Он делает карьеру, — сказал Танкред. — О, карьеру! — возразила Элеонора. — От человека с его связями карьера не уйдёт. Целый год! Да это для неё вечность! Нет, ваше высочество, она не станет дожидаться так долго господина Мануеля Парладе-и-Ерсдиа. Мы, южанки, созреваем для любви скоро. Не судите о нас по вашим хладнокровным немкам.
— Скоро, хорошо и надолго, — сказал Танкред. — Мне ли этого не знать!
Элеонора засмеялась. Так осторожно, очень весело и очень легко, чтобы не потревожить своей эмали.
Танкред подошёл к Имогене, поговорил немного. Первые, скользящие впечатления, — у неё жуткое любопытство; он легко полюбовался ею. Подумал, что было бы приятно опять увлечь, опять влюбить. Отошёл, почти равнодушный, но не раз взглядывал в ту сторону, где была она.
А для Ортруды, как смутный сон, длился блестящий бал.
