— Денег в Европе много, милая госпожа Афра.
— Платить проценты по долгам очень трудно, — сказала Афра.
— Колонии зато дадут хороший доход, — возразил Мануель Кабрера.
Жадный авантюризм самоуверен. Кардинал сказал с вкрадчивою мягкостью:
— Колонии в землях неверных открывают святой церкви Христовой новое и благодарное поприще для пропаганды.
И вот заговорили-таки об африканских колониях. Положительно, эти разговоры стали для Ортруды, как кошмар неотвязный. Уже у изобретательного Танкреда готов был новый план: основать гавань в Африке, захватить затем как можно больше земель во внутренних областях чёрного материка, переселить туда возможно больше испанцев и португальцев из Нового Света, не пренебрегая ни метисами, ни мулатами, и таким образом создать прочное ядро для основания Латинской империи.
Афра заметила:
— А вот евреи почему-то в Уганду не поехали. Пожалуй, и испанцы не захотят. Может быть, даже и метисы с мулатами откажутся.
Королева Клара смотрела на Афру гневными глазами. Ортруда вмешалась в разговор.
— Боюсь, — сказала она, — что наши газеты будут очень сильно критиковать все эти планы. Да и заграничная пресса.
— Ах, эти газеты! — воскликнула королева Клара с пренебрежительным выражением. — Большинству из них можно заплатить, — нашим подешевле, заграничным немного подороже, — а неподкупные газеты, к счастью, не влиятельны ни у нас, ни за границею.
— А что скажет парламент? — спросила Ортруда.
— Об этом пусть позаботится господин Лорена, — сказала Клара. — Он ловкий.
Принц Танкред захотел, по своей привычке, щегольнуть знанием Востока. Он сказал:
— Все эти парламентские дебаты, о, чего они стоят! В России я слышал такую пословицу: один ум — хорошо, два ума — лучше. Это, пожалуй, несколько пикантно для полуварварской страны, где ум никогда не был в большом почёте. Но дело в том, что относительно любого парламента в мире я предпочёл бы говорить так: один ум — ещё небольшая беда, два ума — это уже опасно.
Кардинал, смеясь несколько громче, чем бы следовало, двигал под столом руки, словно аплодируя, и всё его тучное тело тяжело колыхалось. Остальные одобрительно улыбались. Танкред говорил, усмехаясь:
— Я это сказал там, в России. Кардинал сказал:
— Господь вверил государям управление народами, и Своею праведною Десницею вложил в их руки государственный меч, карающий и грозный.
— Кто-то из государей старого времени сказал, — заговорила Афра, — что кровь убитого врага хорошо пахнет.
