Стук в дверь прервал ее размышления.
— Я принесла две таблетки аспирина, горячий чай и чизбургер, — Глория поставила поднос на широкий дубовый стол. — А еще, — она вынула из-под мышки папку, — я нашла Роберта Уарда.
Стефи опустила ноги на ковер.
— Молодчина!
Глория удовлетворенно улыбнулась.
— Роберт Уард работает у нас, — объявила Глория, усаживаясь на стул и расправляя юбку.
Наблюдая смущенный и беспомощный вид шефа, она продолжила:
— Бобби — посыльный. Он приходит по понедельникам, средам и пятницам. Такой длинноногий, с ямочкой на подбородке. — Она подняла руки к ушам. — Он еще всегда ходит в наушниках с плейером.
Кусок бутерброда застрял в горле у Стефи.
— И его папаша имеет наглость заявлять, что я совращаю этого сосунка, который бреется раз в неделю? — Она потянулась за чашкой. — Я едва помню его. Как долго он работает?
Глория заглянула в анкету.
— Пять месяцев. Да не переживай ты так. Это я приняла его на работу. У нас трудятся четверо таких клерков, и ведут себя вполне тихо.
Отпивая чай, Стефания просмотрела анкету:
— Адрес тот же, — и покачала головой. — Семнадцать лет. Про мать ничего не говорится. Отец — Квентин.
— Стефи, тебе не стоит обижаться на старшего Уарда. Счет от цветочника уже перевалил за сотню баксов.
— Счет я оплачу, об этом даже и говорить не стоит.
Когда же она вспомнила жуткие обвинения, папка выскользнула у нее из рук.
— Он сказал, что я делала Бобби подарки? — Это прозвучало как вопрос, она закусила губу.
— На Рождество ты выплатила всем премии, — приставив ручку к подбородку, напомнила Глория. — Может быть, ты давала ему плакаты, альбомы, ну, майки там какие-нибудь, билеты на концерты?
— Да я уж и не помню. — Стефи откинулась на спинку кресла. — Вроде, я всем вручала такую мелочь. Вероятно, и ему в том числе.
Она потерла лоб и с удивлением ощутила капли пота.
— Теперь я чувствую себя виноватой за каждую улыбку, каждую шутку и каждый вздох! Хотя не припоминаю, чтобы чем-то выделяла его, — Стефания нахмурилась. — Ты же знаешь меня: я никогда никого не выделяю.
— Я думаю, что отец Бобби просто вел себя по-отцовски, — успокаивала ее Глория. — У меня самой сын подросток, и должна тебе признаться, даже когда он ничего такого не делает, все равно беспокоишься. — Она улыбнулась. — Бобби Уард создал из тебя богиню. Это называется детской влюбленностью.
Стефи склонила голову набок, и волосы волнами упали на плечо.
— Точно, детская влюбленность. — Она помолчала. — В свое время я пережила подобное к школьному учителю, — призналась она, криво улыбнувшись. — Том Дейер вел у нас латынь. Теперь это кажется так странно. А тогда я сохла по нему почти два года, даже практиковалась подписываться Стефания Дейер. — Она слегка покраснела. — И, знаешь, я до сих пор помню, как он выглядит: высокий блондин, в стиле викингов, с широкими плечами и узкой талией. Я специально проваливала контрольные, чтобы оставаться после уроков на дополнительные занятия.
