— Я думаю, что ты должна доверять внутренним инстинктам. — Глория улыбнулась. — Находчивая женщина всегда придумает, как совмещать независимость и интим. — Она указала на часы. — А сейчас настало время…
— Быть серьезной, — подмигнула Стефи и устремилась к двери…
Стефи выкарабкалась из переполненного «фольксвагена» под аккомпанемент дружных возгласов прощания и из последних сил помахала рукой. Двадцать шесть ступенек до ее двери были самым суровым испытанием, когда-либо ей выпадавшим. Последние десять она преодолевала уже на пятках.
Не успела она позвонить, как Квентин уже открывал дверь.
— Я наблюдал в окно: впечатление такое, будто тебя провожала целая свита.
— Нет, только восемь человек, — она проковыляла мимо него в холл. — Восемь в такой маленькой машине. — Стефи наклонилась, предоставив ему возможность снять куртку. — Мне пришлось сидеть между передними сиденьями, уткнувшись в рычаг переключения скоростей, на коленях у какого-то парня, который всю дорогу отчаянно икал. — Она сбросила бесчисленное количество хвостов на тумбочку в прихожей.
В едва освещенной гостиной она заметила бутылку вина и два бокала.
— О, Квентин, как это приятно. — Обернувшись, она улыбнулась. — Но сначала мне необходимо снять эти ботинки. В середине второго тайма мои ноги онемели. — Стефи наклонилась и потерла ноги. — О, Квентин, они отмирают или, по крайней мере, там началась гангрена.
— Стефи, у тебя на… попе прилипла лепешка жвачки.
— Квентин, я прошу тебя… — наклонившись, она попробовала заглянуть за спину. — Пожалуйста, скажи, что ты пошутил.
Он уставился на розовую лепешку, размазанную на замшевых лосинах.
— Извини.
— Это последний писк, от известного модельера. — Она застонала. — Стоят целое состояние.
Квентин успокаивающе погладил ее по голове.
— Сейчас я принесу кубик льда и нож, и они снова станут, как новые, — пообещал он. — Только сначала позволь мне снять обувь.
Осторожно беря каждую ногу, он стаскивал несносные ботинки.
— Носки насквозь мокрые, — покачал он головой и что-то пробормотал, увидев покрасневшие пальцы.
— Я так и подумала, — облегченно застонала она. — Все тело, словно один большой конвульсирующий мускул. У моей девяностолетней бабушки нет такого количества болячек, как у меня, — пробормотала она, позволяя Квентину взять себя за руку и отвести на кухню. — Восемь человек, замаринованных… словно сардины в банке.
— Как получилось, что ты встретилась с целой группой?
Облокотившись на столик, она поставила локти на разделочную доску.
