— Вы знаете, я предпринял все, чтобы ввести несколько по-настоящему верных людей из своего отдела в германское посольство. Но они там на положении обслуживающего персонала. А в присутствии прислуги все дипломаты молчат… по крайней мере когда речь идет о важных вещах. И хотя посол не знает, что Минами-сан, прислуживающий за столом, отлично говорит по-немецки, он все-таки очень сдержан в его присутствии. Телефон тоже ничего не дает. Ведь сейчас каждому известно, что его могут подслушать. Я все знаю о личной жизни господ немцев. К сожалению, разговоры, которые мне передают дословно, содержат только обычные глупости.
— Мне очень прискорбно это слышать, Одзаки-сан.
— Вы, Кийоми-сан, единственная из всех женщин, которую я могу использовать в германском посольстве. Единственная, кто пользуется там уважением и с кем говорят откровенно… Я имею в виду Равенсбурга. Я слышал, он собирается жениться на вас.
Кийоми вздрогнула, испугавшись осведомленности своего шефа, хотя неумение скрыть свои чувства считалось признаком дурного воспитания. Но она ничего не ответила.
А полковник и не ждал ответа.
— Очень жаль, что это пока невозможно. Разумеется, это — сугубо частное дело, которое по службе меня едва ли может интересовать. А вот что меня интересует, так это полное доверие Равенсбурга к вам.
Кийоми хотела что-то сказать, но промолчала.
— Доверие, которое Равенсбург питает к вам, Кийоми-сан, — единственный успех, которого мы до сих пор смогли добиться в германском посольстве. Мы должны этот успех развить…
— Я же вам говорила, Одзаки-сан, — совершенно неподобающим образом прервала его Кийоми, — немыслимо подозревать, что Равенсбург мог…
— Но зато можно допустить, что Равенсбург кое-что знает о своем друге, о котором и я хочу знать. Я говорю о докторе Рихарде Зорге.
Кийоми удивленно взглянула на своего шефа и повторила имя, которое только что было названо.
— Да, — подтвердил полковник, — Равенсбург интересует меня только постольку, поскольку он является другом доктора Зорге…
Он не договорил. Загудел зуммер телефона. Одновременно вспыхнувшая лампочка означала, что полковника беспокоят по важному делу.
Одзаки взял трубку. По лицу его проскользнуло выражение тревоги.
— Это касается вас, — обратился он к Кийоми, закончив разговор. — Сегодня ночью по дороге на Йокосуку Равенсбург попал в аварию… в довольно тяжелую аварию. Но немецкие автомобили крепкие. Он несколько раз перевернулся, и тем не менее оба целы — и автомобиль, и он сам.
