На наивный вопрос атташе, только что севшего в лужу, никто не обратил внимания. Посол бессильно развел руками.
— Прежде всего никто из нас не может сказать, когда должна состояться встреча.
— В перехваченной радиограмме, — разъяснил Богнер, — говорится только о точке. Время рандеву не указано. Возможно, дата была передана позднее… К сожалению, вторую радиограмму перехватить наши друзья не смогли.
Посол решил предостеречь от поспешных выводов.
— Прошу вас, господа… Мы говорим сейчас только о вероятности того, что в радиограмме шла речь об «Аахене». Это еще вовсе не доказано… В конце концов, Тихий океан не пруд, там могут встречаться и другие.
— Но максимум осторожности соблюдать необходимо, — предупредил доктор Зорге. — Все это дело мне кажется очень серьезным, господин посол. Надо что-то делать.
— Надо, надо, дорогой мой, — поддержал посол своего друга, улыбнувшись ему. — Я уже думал… Может быть, самое лучшее — связаться с японским главным военно-морским штабом. И немедленно.
Он повернулся к Равенсбургу.
— Вы хорошо знаете семью барона Номуры. Поезжайте к нему. Захватите с собой радиограмму. Он сразу увидит, касается она «Аахена» или нет…
Равенсбург кивнул. Посол протянул ему листок бумаги с текстом.
— Разумеется, вы поговорите с ним наедине.
— Конечно, господин посол.
— Да-а, — заключил Тратт, — нам остается только надеяться на лучшее.
Присутствующие встали, прощаясь с послом жестом, который был лишь слабым подобием «германского приветствия». В жаркое время года, когда у всех были влажные ладони, взмах правой рукой был очень гигиеничным приветствием. Его даже рекомендовали врачи. Только Богнер, придавая большое значение этому жесту, вытягивал руку на всю длину и поднимал ее, как полагалось.
— Дело с передатчиком, — заметил Зорге, идя с группой сотрудников посольства через сад, — мне очень не нравится. И как это японцы не могут покончить с ним?.. — покачал он головой.
Атташе по вопросам культуры отнесся к известию проще.
— А кто знает, может быть, это радиолюбители. Среди них есть совершенно безобидные люди, которые стучат просто так, для удовольствия.
— Владение и пользование частными передатчиками, — разъяснил ему полковник Фихт, — по японским законам категорически воспрещается.
— Именно поэтому… — невозмутимо возразил атташе.
— Что вы имеете в виду? — спросил его Фихт, повысив голос. — Что значит «именно поэтому»?
— Именно потому, что запрещено, это и доставляет людям удовольствие.
